Вальс Льва Маргаритыча и Игоря Белкина

Он:

Угасли звуки…
И рояль
Шопеном больше не минорит,
Кому нужна моя печаль
В мажорном полутрезвом хоре!

А я, простите, не тапёр,
Не исполнитель, а любитель,
И непосредственный укор
Я не приму от Вас, простите.

Вам по душе моя игра,
Звучанье струн медноголосых,
Несущих тысячи вопросов
Из незабытого «вчера»…

У обнажённого плеча
В благонадёжно милой позе
Флиртует бархатная роза
С тем, кто ей встреч не назначал…

Как бледен воздух над лицом
В лучах искусственного света!..
И шведский стол полукольцом
С крикливой вязью этикеток.

Вам грустно…
Понимаю Вас,
Вы на балу получужая,
И полумуж полуслова
В лицо Вам бросил…
Запятая…

Нет, многоточие!..
Сейчас
Я Вам Огинского открою,
Я тоже втиснут напоказ
Сюда супругой деловою!

Пусть пробежится полонез
Осенним ветром по берёзам
С чужими чувствами вразрез,
Но в унисон с печальной розой!


Она:

…Полу-любовник полу-друг ,
При свете сумеречного зала
Меня под руку вел. И , вдруг …
Я Вас , конечно же, узнала .
Сидели за роялем Вы,
Ноктюрн Шопена исполняли.
Любви в Вас не было, увы …
Но, Боже мой! Как вы играли!!!.
Застыла боль в минорных звуках,
Пытаясь вырваться наружу.
А рядом источало скуку,
Зевая , сущность полу-мужа.
Аккорд последний, и устало
Рука ложиться на колени
Та, что Ноктюрны исполняла,
Ища в мелодии забвенье.
И , горбясь , Вы ушли со сцены,
Оставив шум рукоплесканий.
Меня забыли Вы? Наверное …
Себя , избавив от страданий.


Он:


То был не я...
Печальный Демон
Вас вёл куда-то, не скандаля,
потом по клавишам рояля
стучал конечностями всеми.
А я сидел под сценой жизни,
весь перегорбясь ожиданьем,
и всплакивал от оптимизма,
и хохотал от состраданья...


Она:

Но так смеяться над собою?
Не всем дано, а Вам возможно,
Заняв под сценой поле боя…

В печали Демону несложно,
Вливаясь в сущность музыканта,
Так исполнять Ноктюрн Шопена.

Все поклоняются талантам.
Их пьедестал – большая сцена,
И в сердце капелька лиризма.
Лицо сияет обаяньем…

А мы под сценой оптимизма,
Живем , как в зале ожиданья…