Интимные тайны или туалбум. Только для взрослых

…было это во время расцвета брежневской эпохи. Я еще совсем молодой, ну лет так почти 11. В то дикое время наша сексуальная грамотность была не совсем на высоте. Можно сказать она была нулевая. Это сейчас в 10 лет уже спрашивают, что лучше трихопол или сразу бицилин. А тогда я был чист и наивен в этом вопросе, как капля неподдельного боржоми. Нет, конечно, девчонок я видел. Они ну рядом ходили. И в школе их было много. И я даже знал некоторые отличия их от нас мальчишек. Ну я так по слухам знал, что у них ..ммм..спереди чего то нет, как у нас внизу, зато есть наверху. Ну у некоторых. А уж если постарше, то тут уже было видно – да есть грудь. Зачем это все нужно, я как-то плохо понимал, хотя какие то смутные ощущения меня уже начинали тревожить при взгляде на грудь то. Вот собственно на этом мое знание физиологии женщин и заканчивалось. Мало того, что с ними делать то. В киношку на «Неуловимых мстителей» не пойдешь же, ну а как. Вот как ей сказать – «оо зырь щас он ему кааак зафигачет, правда здорасска», или как, и это самое главное, как быть, если захочется в туалет. Ну сказать ей – хочу писать – это позор; сказать – (пардон) погоди я пойду посса…ь – грубо.
Лучше уж сразу в штаны. Нет, определенно, в то время для меня женский пол был непонятным со всех сторон.
В один из воскресных летних дней был послан в магазин за хлебом, молоком и самое главное туалетной бумагой, туалбумом или хотя бы салфетками для рук. Для более счастливых современников, не заставших этой дикости, поясню – бумага эта, была крайний дефицит. Достать ее можно было лишь случайно, посему те, которые смогли ее урвать, шли домой, как охотники с добычей. Никто не хихикал вслед, видя человека со скаткой, как шинель у солдата, на плече из рулонов бумаги. Наоборот, многие провожали завистливыми взглядами и вздыхали. Ну, любая попа любит, когда ее любят. И, наоборот, от свинцовой краски на лике вождя с газеты – попа огорчается. Ну, это так, лирическое отступление.
Мда, так вот, в руке у меня была сетка плетеная, их тогда звали авоськи. Мало того мне дали много денег. Целых 10 копеек на молочный коктейль и 20 копеек на мороженое, сопроводив это правда жлобскими, с моей точки зрения, словами – а не смерзнется ?
Зная, что туалбум можно поймать в зарослях аптеки, я зашел под ее прохладно-сонную крышу. Там сидели две тетки, похожие на снеговиков в халатах и …просто сидели. Это всегда была для меня загадка. Я бы там уснул сразу. Так тихо, прохладно и пахнет микстуркой. Пробежал глазами по полкам. Бумаги, конечно не было. Зато была аскорбинка. О ! Ну правда, ну на фига бумага, есть же газеты, на худой конец картон, а вот аскорбинка…..и туууутт !!!! я увидел !!!!! салфеточки !!! какая прелесть, мало того – они так были здорасска упакованы. На витрине лежали салфетки, не ну точно салфетки, да еще и в сеточке, размером с пенал школьный. А все они вместе были по 20 вроде или 10 штук упакованы в такой бумажный, красивый пакетик, типа памперсов нонешних, правда, с блеклой краской. Клааассс. Как удобно. Можно взять одну, разорвать, использовать и бросить. И цена божеская. Я подошел к кассе и взял на все, ну кроме, конечно, хлебно-мороженных денег. Получилось много. Пакетов 8. Тетки странно смотрели на меня, когда я пытался запихнуть и утрамбовать эти пакеты в авоську. Они гады вылезали (пакеты, а не тетки), один порвался, и «салфетки» повылазили. Честное слово – запихнул. И сразу горло сетки связал. Я еще раз убедился, что это родственницы туалбума, они такие же дикие звери, которые «хочут» убежать.
Нет ну какой я умница. Какой молодец. Добытчик. Это надо отпраздновать. Я пошел радостно в магазин соседний. Там гудела мухами рассерженными очередь за мясом, но я прошел к хлебному. И купил три булки городские, они же французские (похожи на большой пирожок). Они были упоительно мягкие. Как же пахли. Но мало того, мне нравились сегодня продавщицы и кассирши. Они МНЕ ВСЕ УЛЫБАЛИСЬ.
Даже вслед. Хм. Неужели такой красивый ? А что, может быть.
И я пошел со своей абсолютно открытой авоськой, из которой, как зубы торчали белые, расхристанные «салфеточки» к отделу с Молошным Коктейлем. Взяв стаканчик и оторвав полбулочки, я с удовольствием стал все это хомячить.
День точно был классный. Когда я вышел из магазина, утирая сладкие губы, я увидел у входа Женьку. Он был на велике.
-- Садись на багажник, подвезу. Ой а ето у тя чё ?
-- ..опу вытирать. Салфетки
-- здоррасска. Где брал ?
-- в аптеке
-- слушай, давай щас быстро заедем, я тоже возьму домой
-- ды давай
Женька вынес 6 пакетов. Я слез с багажника, и мы все загрузили на велик, мое повесив, а его защелкнув защелкой. По пути они падали, мы их поднимали и все почему то нам улыбались.
Я позвонил в дверь. Мне открыла мама. Она густо стала краснеть и тихо, с какой то надломленной обреченностью, спросила – это что ?
-- салфетки, вместо туалбума ! – с гордостью идиота, ответил я
Я первый раз в жизни увидел, как человек сползает от гомерического хохота вдоль стены.
Надо заметить, что у Женьки был старший брат. На следующий день, мы встретились с ним во дворе.
-- Иди сюда, -- со смехом сказал он мне.
-- я тебя ждал, даже Женьке ничего не рассказывал. И он нам ВСЕ рассказал. ВСЕ. Это было откровение Иоанна Женькова. Наши щеки с Женькой были не пунцовыми, они были помидорного цвета. Во время рассказа, а он был очень подробный и раскрывал не только аспекты женской физиологии, но и аспекты взаимоотношений полов, мы с Женькой время от времени смотрели вниз. Вот оказывается еще для чего, нам вот это все нужно. Как странно. Это была моральная метаморфоза, я прямо чувствовал, как ЭТО знание меня меняет внутри.
Мы то думали, чтоб только …ммм….отлить.
Лики вождей победоносно улыбались в сортире с газеты.