Песня про воина Итиро сан и улыбку панды в ночи

....Это было в год, когда кальмары шли под луной к берегам Империи изобильно.
И хучи могли купить себе много риса, после ловли кальмаров и если все циновки были сплетены.
И панда танцующая в ночи радовала Владыку Империи.
И был у него Итиро-сан.
И не мог Владыка быть со всеми женами своими. Ибо слаб был силой мужской, но силен мудростью от лет своих. И не был его меч духа нижнего высок и строен, а был вял и как не был.
И в ночи слышался стон жен его, заглушая песни цикад прирученных.
И только Итиро-сан, воин, муж и меч Империи мог быть с ними в горе их безутешном.
И приход его к ним, был лучом солнца над Фудзи для них, и таял снег на вершинах их груди от жара томления познания сущего.
И сходились они с ним в ночи, когда панда танцует под луной и познавали его в себе.
И меч его мужеский был неутомим, и не знал он устали, как в походе, когда конь его дробил копытом кости черепа врагов.
И уходил он только тогда, когда запах сакуры становился чуть уловим в рассвете обильном от любви предыдущей.
Но было это. И пришли они. И пала Империя, и знамена ее были на крупе лошадей их, волочащих за собой в диком беге связанное тело Владыки.
И переворачивалось и билось о камни тело его, как кукла, которой играла, любимая жена Владыки, 16-летняя луноликая Су-Цзы.
И только Итиро-сан был лев и муж. И рассекал сладострастно клинок его покрытые рыжей шерстью тела их. И текла теплая кровь по мрамору ступеней, и вино его жизни, густое и красное смешивалось с кровью собак неверных, и сахарные кости сверкали на бронзовом закате.
И утро увидело лежащего Итиро-сан, и их, покрывающих его, и стояли они, те кто жив был, и молчали, уважая мужа и дух его. Ибо и собаки рыжие познали, как кожа слезает от клинка Итиро.
И дали они женам Владыки, который стал как не был, отрезать меч его мужеский, и захоронить отдельно.
И спустя столетия, когда кальмары уже отошли вместе с полосой прибоя, приходят те, кто хочет понести удачно, и ложатся на мрамор плиты славного Итиро-сан и панда танцует свой танец под луной, и звучат песни цикад прирученных над сакурой.
И стоит память его мрамором в виде меча мужеского, но не холодным как вершина Фудзи, а теплым и гладким, как рука панды.
И многих подданных Империи, дают жены тех, кто есть, через срок назначенный……)))