Концерт в Евпатории

В этом году к морю я ехала с большой неохотой. Наверное после трагической поездки в Москву хотелось спрятаться от самой себя, а куда спрятаться не знала, вот и поехала к морю. Море казалось серым и скучным, погода пасмурной, я все никак не могла согреться, ветер и песок раздражали - не успев приехать, я уже хотела вернуться домой.
Никто из моих друзей в Штормовое ехать не захотел, кто-то умчался в Керчь, потому что там наблюдаются проблески цивилизации, а мне хотелось подальше в деревню, в глушь, туда , где петухи горланят по утрам, где можно постоянно ходить босиком, в одной футболке, где меня никто не знает, и можно забыть о косметике, лежать на берегу и плавать до бесконечности.
Не тут-то было. На пляже меня разыскали знакомые с прошлого года. Фээсбэшники.
- Инопланетянка приехала. А на концерт Бориса пойдешь? Вот тебе и статейка про него!
Надо же, не забыли о моих прошлогодних привязанностях и интересах.
А в статейке ЖГ написано было вот что: "Суки мешают жить Борису Моисееву", - и приводилась такая цитата: "Люди, будьбе счастливы, любите кого хотите, только об одном молю, чтобы ни одна сука не мешала мне жить".
-Достала ты его, наверное, вот он на всю страну об этом и горланит! - шутили фээсбэшники.
А я ведь и в самом деле звонила ему: пыталась получить разрешение на публикацию моего рассказа в Минске, отправила на домашний адрес журнал, что-то там пыталась спросить...
Шутки у моих знакомых оказались прямо -таки не из приятных.
Денег у меня оставалось мало - жилье выбрала себе дорогое, а потому считала каждую копейку. Спасали все те же фээсбэшники: то дыню, то мороженое, то арбуз, то яблочко, то персик подбросят...
-Не надо мне ничего покупать, отстаньте с вашими покупками! - не трудно догадаться, что долг платежем красен, но иногда молча принмала "дары природы", или говорила:"Не хочу быть никому обязанной!"- а все потому, что не верю я в бескорыстную мужскую дружбу.
- В каких облаках ты постоянно витаешь - вроде рядом находишься, а вроде очень далеко, - спрашивали они.
- Не мешайте мне думать! - сердилась я
- Ну как же, все мысли о Борисе! - звучало в ответ.
Фээсбэшники сообщили , что концерт будет 27 июля, но что билет покупать они мне не станут, так как Борис не их кумир, а вот о гостинице позаботятся, потому что в Епатории я обязательно куда-нибудь вляпаюсь. А еще подсчитали, что моя поездка в Евпаторию обойдется мне в десять обедов, или в корзину дынь.
- Разве можно сравнивать концерт с обедами или дынями? - сердилась я.
- Ну тогда обойдется в полное собрание сочинений твоего любимого Коэльо!
На миг это охладило мое желание поехать на концерт, но все-таки концерт перевесил и Коэльо.
Я захватила с собой статью из ЖГ о том, что суки мешают Борису жить и отправилась в Евпаторию.
Мои знакомые заняли мне место в переполненном автобусе, спросили, не забыла ли я паспорт, денюшку, посоветовали сразу поселиться в гостинице и только потом идти на концерт.
- Кто это такие заботливые? - спросила какая-то старушка. - Местные?
"Может и местные, а прикидываются кем-попало", - подумала я. После поездки в Москву вся моя доверчивость к людям куда-то испарилась.
Я стала другой...другим человеком. Если в прошлом году я стремилась спасти каждую букашку, упавшую в море, то теперь не обращала ни на что и ни на кого внимания, потому что у каждого свой путь.
Наверное, в прошлом году я была счастлива, а еще я была влюблена. Одно нелепое стечение обстоятельств, мимолетная встреча, превернули всю мою жизнь, наполнили бесконечной радостью, творчеством, любовью ко всему миру...
Что же теперь со мной происходит?
Хотела ли я поехать на концерт и встретиться с человеком, о котором так много писала и думала?
- Так они местные или не местные? - повторила вопрос старушка. - Ишь, какие загорелые!
- А фиг их знает, местные они или не местные? Не все ли равно? Если загорелые, значит, не местные! - резко ответила я, и старушка обиженно замолчала.
Народ в Штормовом приятный, добродушный, открытый. Последние из Могикан...Здесь можно жить, не закрывая двери... хотя, фээсбэшники и сказали, что только такая бестолковая как я, могла поселиться в прошлом году вдали от людей, в домике на отшибе с дверями и окнами нараспашку всему миру, и что мир был ко мне благосклонен, потому что я вовремя познакомилась с нужными людьми, это они себя имели в виду, а того понять не могли , что в прошлом году, как и в позапрошлом и еще несколько лет подряд я была влюблена, а потому была счастлива, а потому и мир был ко мне благосклонен.
В Евпатории я сначала купила цветы для Бориса. Три огромные малиновые гвоздики.
Прохожие говорили:"Какие красивые гвоздики! Наверное, хороший мужчина подарил!"
А мне хотелось ответить: "Эти гвоздики для хорошего мужчины!"
Я поселилась в гостинце и отправилась на концерт.
Зал был битком набит, некоторые просто стояли в проходах. Публика разношерстная, но все - поклонники Бориса. Дружно обсуждали его новые песни, многие сетовали, что не купили цветов.
- Где вы достали такие красивые гвоздики? Даже не верится, что они настоящие!- спрашивали у меня то одни то другие люди.
Почему купила гвоздики? Ну приглянулись они мне: свежесрезанные длинные стебли, пышные ярко-малиновые шляпки - действительно, очень красивые.
Билет я купила себе на 23 ряд, но прошла поближе и разговорилась с омоновцем.
- Все, кто с цветами, не должны подходить к сцене во время исполнения песен. Можно подойти только справа или слева, но ни в коем случае не к ступенькам.
Да, в отличие от прошлогоднего " озверелого " омона, эти мальчики были предельно вежливы и даже разрешили сфотографировать Бориса, правда, с места.
- А если у меня место на последнем ряду? - загрустила я.
- Ну сядете поближе, я вас пропущу! - смилостивился омоновец. - Только дождитесь начала концерта.
Мирно беседуя с омоновцем, я дождалась начала концерта и уселась на третий ряд, в самом центре, где до Бори было "рукой подать".
Публика оказалась , по выражению Киркорова из той же ЖГ " 0балденной!"(это моя версия, у Киркорова это слово звучало покруче).
Зрители радостно приветствовали артиста, в полном смысле этого слова, засыпали его цветами.
- Я думал, что после Киркорова мне в Евпатории делать будет нечего, он все цветы собрал, а , оказывается, меня здесь любят!"
Борис пел под фонограмму, но пел он громче собственной фонограммы и выкладывался на все сто процентов.
Так же задорно и весело работал его балет.
Звучали новые песни : "Поганини", "Астры"(эта песня может стать хитом), "Про это".
Зрители кричали от восторга, пели вместе с Борисом хором и по одиночке. Один мужчина, по имени Валера, пел в микрофон и неплохо пел: "Сладкое горе по имени Боря...",- а еще облобызал щеки Бориса от удовольствия петь вместе со своим кумиром. Борис сразу высказался по поводу правильной и неправльной ориентации зала, и пошутил:" Здесь, на детском курорте, ни один ребенок после моих концертов не сменил свою ориентацию".
Как и в прошлом году он представил залу свою " первую учительницу - вторую маму -Мусю" - старушка сама подошла к сцене и подарила Борису цветы, напомнив ученику о своем присутствии...
Странное дело, в южных гастрольных концертах из песен Моисеева пропадают куда-то исповедальные мотивы, романтизм, страстное желание любви... Каждую нотку наполняет гон, соответствующий требованиям и установкам современной "попсы". А может быть, так и надо? Люди находятся на отдыхе, зачем им какие-то "исповедальные мотивы"? Я почему-то вспомнила гениальные фильмы Тарковского с двумя-тремя зрителями в зале и паломничество на дешевые американские боевики. Толпа требует свое и с ней не поспоришь. Вот и Борис стал работать на сцене в угоду большинству. Немножко пошлости, немножко юмора, немножко дыма и максимум заводных мелодий: все больше и больше поклонников, все меньше и меньше "гурманов". Или на то он и Боря Моисеев, чтобы быть всегда разным?
Есть одна деталь, которая мне не нравится в его концертах: не нравится, как беззвучно произносит он свое имя :"Бо-ря! Бо-ря!", вынуждая зал приветствовать его, словно любимую футбольную команду на стадионе. Не нравится, как напрашивается на аплодисменты, показывая публике, как надо аплодировать. Зрители и без этих потуг в восторге от его творчества, влюбленно и радостно воспринимают все, что он делает на сцене. Вот и у меня в душе вызвали трепет уже известные его песни: "Черный бархат", "Глухонемая любовь", "Ненавижу", "Петербург-Ленинград", из новых - "Астры".
Хорошая аппаратура, свет, дым, костюмы, страстные танцы, заводные песни сделали свое дело. Концерт состоялся.
Смешной показалась сценка с боксером. Боксер нападает, а Борис заглядывает к нему в трусы, есть ли там чем гордиться? Прежде чем надевать боксерские перчатки, стань настоящим мужчиной!
Не забыл он и про случай в Крыму, когда, увидев артиста в аэропорту, одна старушка сказала своей внучке:" Смотри, это Борис Моисеев. Запомни его, он как дедушка Ленин сделал революцию!"
- Послушайте, все уже давно подарили Борису цветы, а вы не дарите! Почему? - спросила у меня девушка, с которой мы сидели рядом.
- Я стесняюсь, - ответила я , чтобы она отцепилась от меня со своими вопросами.
- Странная вы какая-то!
- Какая есть!
Мне почему-то не давала покоя фраза Бориса из ЖГ о том, что суки мешают ему жить.
А он, словно услышав мои мысли, повторил эту фразу, но только не так, как было написано в ЖГ, а так, чтобы не было обидно зрителям: "Люди, будьте счастливы! Любите кого хотите и будьте любимыми. Об одном молю Бога, чтобы ни мне ни вам никаие суки не мешали жить!"
Он стал перечислять свои любимые города и республики, посетовал, что в некоторые города его просто не впускают, выразил свою любовь к каждому человеку в отдельности и к человечеству в целом! Сообщил о том, что хоть он и никакой не заслуженный, зато любимый в народе артист! И зал взорвался от аплодисментов, потому что Борис Моисеев и в самом деле, для миллионов зрителей - любимый артист!
-Приезжайте ко мне! Звоните мне! Я жду ваших звонков! Я люблю всех вас!
-Ага, -подумала я, - сам ты никогда к телефону не подходишь, только автоотвечик срабатывает!
-Но к сожалению, из-за гастролей я ничего в свой жизни не успеваю сделать, ни по телефону поговорить, ни с друзьями встретиться, ни жизнь свою обустроить, ни заняться этим, - он красноречивым жестом показал, чем не успевает заняться, и люди посочувствовали ему, потому что они-то этим заниматься успевают, особенно, когда находятся на отдыхе.
- Приезжайте ко мне, прошу вас, я угощу всех украинским борщиком! А я умею его вкусно готовить!
- Хотелось бы отведать этого борщика! - вспомнила я о том, что из-за концерта осталась с несколькими украинскими гривнами в кармане.
- Да подарите же вы ему цветы в конце-концов! Уже концерт заканчивается! - сердито уговаривала меня соседка по ряду. - А то я сделаю это за вас! - она готова была выхватить гвоздики, у меня из рук, зеленые стебелечки которых за время концерта я почти все ощипала.
Я действительно боялась подойти к сцене и подарить Борису цветы, потому что прочитав в какой-то газете его фразу : "Терпеть не могу, когда у собеседника дурно пахнет изо рта", я почему-то надезодорантила свои уста так, что даже фээсбэшники спросили: "Ты случайно не напилась перед концертом, а?" - так от меня разило минтолом.
Но вот Борис исполнил заключительную песню "Я люблю тебя жизнь", надо сказать, благодаря Моисееву, эта ретро-песня обрела новую жизнь, зрители подхватили знакомые строки, и я, наконец-то, решилась подойти к сцене. Вернее, я подняла букет и помахала Борису. Заметив цветы, он кивком головы показал, что пора бы уже подойти к сцене.
Я подошла, предварительно спросив у омоновцев, можно ли подойти прямо к ступенькам, а не слева и не справа?
- Попробуйте, - улыбнулся омоновец.
- Здравствуйте, Борис Михайлович.- взволнованно проговорила я. - Спасибо вам за концерт! И простите меня за мой дурацкий рассказ.
- Что??? - не расслышал он.
- Спасибо за великолепный концерт!
- О каком рассказе вы говорите?
- "Научи меня любить"! - вздохнула я.
- А это...ну это нормально...там все нормально... - уверил он меня, и я сразу поняла, что он так и не удосужился прочитать этот рассказ, а если и прочитал, то ему глубоко наплевать на все, что я про него написала.
- Спасибо, - сказала я, повернулась и пошла на свое место. И сердце у меня почему-то заболело, заныло а душа заплакала-заплакала...Наверное, Борис что-то сказал мне вслед, потому что зрители заулыбались, но я не расслышала, что он сказал, а может и хорошо, что не расслышала?
Он стал петь какую-то песню, а я все удивлялась, почему он поет без музыки, а потом поняла, что и слов тоже не слышу - смотрела на сцену, как смотрят телевизор, когда в нем нет звука.
Концерт закончился. Я вышла из зала и наткнулась на каких-то узбеков и узбечек, они курили сигареты и дружно обсуждали новые песни Моисеева. Я уставилась на узбека, не соображая, что делаю, потому что вся была под впечатлением от "общения" с артистом.
- Вы что-то хотели спросить? - улыбнулся узбек.
- Какие сигареты вы курите?
- Хотите сигарету?
Он проятнул мне сигарету и щелкнул зажигалкой.
Я закурила и пошла по аллее к гостинице, забыв сказать узбеку спасибо. Странное дело, я заблудилась в темных аллеях Фрунзенского парка и никак не могла найти свою гостиницу, название которой я почему-то тоже забыла, и снова вышла к концертному залу. Там толпились поклонники и поклонницы Бориса с фотоаппаратами, некоторые даже на деревья взобрались, чтобы получше рассмотреть артиста.
Артистический автобус перекрывал доступ к выходу, а буквой Г к нему был приставлен автомобиль Бориса, а вокруг сновала милиция.
Вышел какой-то мужчина, попросил милиционера открыть багажник и забросил в багажник цветы. В этот момент артист сел в машину. Трюк с цветами отвлек внимание поклонников, они не заметили, как Борис садится в машину. Поклонники махали руками вслед машине и весело скандировали: "Бо-ря! Бо-ря!"
Он сидел рядом с водителем, сквозь тонированные стекла была видна его белая голова.
Я отправилась искать гостиницу, безрезультатно кружила по парку и снова вернулась к концертному залу. Перебросилась двумя-тремя фразами с шофером автобуса, сказала, что потеряла свою гостиницу. Шофер подумал, что я чокнутая и поинтересовался:
- Вы хотели о чем-то спросить Бориса?
- Да ни о чем, собственно, не хотела спросить, а просто потеряла свою гостиницу.
Я не стала распространяться о том, что готова задавать Борису вопросы бесконечно, потому что мне не безразличны его творчество и его судьба и подумала о том, что сделала главное дело в своей жизни - попросила прощения за свой дурацкий рассказ и за то, что без разрешения артиста опубликовала этот рассказ в Рязани.
Шофер смотрел на меня, как на дурочку, которая потеряла дорогу в гостиницу и бродит теперь, как слепая, по аллеям Фрунзенского парка и не знает, куда податься...В принципе, мне было все равно, что думает обо мне шофер, я почему-то подняла левую руку вверх, а потом опустила ее вниз и сказала: "А пошло оно все ..."
Покружив еще с час по парку, нашла свою гостиницу и было мне почему-то до того грустно, что слезы сами катились по моим щекам. Наверное, я как в той песенке Умо Турмы, ждала, что Борис скажет мне: "Ну, здравствуй, Вова...", но он не сказал, да и я не Вова.
А в гостинице мне приснился сон.
Явилась ко мне жена Бориса. А я ведь знаю, что он не женат, и стала меня корить за то, что я звонила ему по телефону.
-Что вы от него хотите? Что вам от него надо? - настойчиво спрашивала она.
-Да, ничего, собственно, не надо. Хотела спросить разрешение на публикацию рассказа в Минске, а теперь не хочу, потому как никакой из меня писатель не получился.
-Вы и без рассказа ему всю жизнь испортили!- продолжала нападать на меня женщина.
-Да он меня знать не знает! - оправдывалась я.
Меня словно молнией прожгло,- Да ведь это был не он!!! На концерте пел не Борис!!!
-Да как не Борис?!? Кому как не мне знать, что это был он! - обиженно говорила женщина. - А вы, наверное, любите его? Да? Любите?
Я вспомнила свою первую встречу с артистом. Тогда он ошеломил меня своей космической хоризмой, своим бесконечным сценическим, личностным и человеческим и обаянием. Не влюбиться в него было просто невозможно!
В этот раз в Евпатории я увидела совсем другого Бориса Моисеева...Чуть заметное беспокойство и растерянность проглядывались во всем, что он делал на сцене. Возможно, и у него в жизни произошли какие-то трагические события? Во время исполнения песни "Ангелы подсказали мне", он вдруг упал на колени и обратился к кому-то ирреальному:"Помоги мне! Я знаю, что ты есть...!"
Кто-то из зала крикнул ему:
-Кого ты просишь о помощи, Борис?
-Тебя! - пренебрежительно ответил он, отряхивая колени, и все рассмеялись, так забавно и весело это было сделано, но мне показалось, что фраза "Помоги мне!" неожиданно сорвалась с его губ.
Все эти мысли вертелись-вертелись в моем болезненном сне.
- Как, однако, меняется мир вокруг нас, меняемся все мы, - подумала я и проснулась.
Фээсбэшники потом спрашивали:
-Какое несчастье у тебя стряслось, на тебе лица нет!
- Это я косметику смыла.
На самом деле душа моя была полна смятения.
Я вспоминала, как подошла к сцене и подарила артисту цветы.
Лицо его было бледным, взволнованным, он с трудом понимал, о чем я говорила, потому что ужасно устал. Было видно, сколько нервов, сил, здоровья отдал он этому концерту...
Борис держал мои гвоздики одной рукой, зажав их в кулаке, у самых шляпок, и улыбался, как первоклассник в день первого сентября. А потом провел пальцами вдоль стеблей, так как это делают слепые, пытаясь понять, что за вещь он держит в своих руках, какую энергетику она таит в себе и взглянул на меня с сожалением, будто я забыла добавить к этим цветам какой-то штрих, какой-то пустяк, без которого эти цветы не имеют уже никакого значения.
Так прошел концерт в Евпатории, грустно и радостно, и в этом концерте было все: и смех и отчаяние, и любовь и надежда, восторг и разочарование, и крымское звездное небо и песни любимого артиста под этимм звездным небом на берегу у моря...