О себе

- Вы кто?
- Я? Хм, пьяница и трус.
Я лжец и сука. Я мираж.
Я к Вам в сознание взберусь,
что ты последнее отдашь.

- И это все?
- Нет. Я паяц,
убогий слушатель души.
Я поздний… ранний ренессанс.
В моей крови бродили вши.

- Ваши глаза…
- Ты не смотри.
Они бесчувственны, слезливы.
И то, что наши небеса
заточкой колют нам в сердца -
все эти домыслы смазливы.

К обедне праздничный парад
и соль, и хлеб, и рюмка водки.
А тот полуживой солдат,
который был когда-то рад…
Что ж мы не рвали тогда глотки?!

- Ты не молчи.
- Я говорю.
Кричу, сдирая кожу с раны.
Я очень многого хочу.
Еще остались в жизни планы.

- Куда и с кем?
- Вот мой ответ.
Туда, с собой неся в кармане
затертый, черненький портрет,
записку с адресатом: "Маме",

худые, старые штаны,
ботинки, что наелись пыли.
Не верится, но мы одни.
Хотя, и это мы забыли.

- Давай сначала.
- Я живой.
Калечу сам себя напрасно.
Когда ж командуют отбой
я становлюсь с тобой собой.
И это, кажется, прекрасно.

Я тлею, я горю, вдыхая
Боль, трепет, жалость, смех.
Куда же выведет кривая?!
Быть может, доведет до края.
Хотя, признаться, это грех.

Уж лучше в драке в кабаке,
чем молча, где-то в желтой ванне
с разрезом бритвы на руке.
А лучше по весенней мгле
шататься… Звуки в старом кране.

Да уж, сегодня я грущу.
Невесел, что-то гложет. Поздно.
Последний приступ пропущу
И ерунда, что я свищу.
Ты взглядом, так, впивайся грозно.

Я пленник собственной мечты,
я от себя скрываю правду.
- Быть может, перейдем на Ты?
- Согласен. Выше красоты
Вы, Ты. Казалось все взаправду.

- Тебе неловко? Ты смущен?
- Я глупо подбираю фразы.
Мне страх и боль уж нипочем.
Давай, я прикоснусь плечом.
Пройдем вдвоем сомненья фазы.

Прогулка вдоль реки без слов,
по набережной черной речки.
Где водят как людей ослов,
где внутрь отворил засов,
словно, на старой русской печке.

- Кого любил?
- Я не скажу.
Слова бессмысленнее пыли.
А о любви я не пищу.
Душой я Им давно служу.
Страшнее нет, чем слово "Были".

- Куда идем?
- Нет, нет. Летим,
под ветер, подставляя перья.
Давай же звездам запретим
Внезапно гаснуть.
- Ты раним.
- Возможно. Это от старенья.

Меж фонарей в прозрачной глади,
цепляясь за остатки дыма,
я задержусь печали ради,
чтобы подкрасться к смерти сзади,
увидеть ее всю, без грима.

- И все равно, вопрос открыт:
Кто Ты, куда бредешь, чем дышишь?
- Я как солдат, что был забыт,
что в поле не один зарыт.
Я был поэт, но вышел. Слышишь?

Я прост как маятник. Подпой.
Я тот бычок, что урка курит.
Я жалкий тип, облит слюной.
Я кот, забывший про покой.
Я жулик, что людей обдурит.

Куда? Совсем другой вопрос.
Сегодня - юг, а завтра - север.
Быть может, пьяным под откос,
Иль живописцем средь берез,
я плотно прижимаю клевер.

Мне в Петербурге помирать,
на старом кладбище томиться.
Мне нужно многое раздать.
Успеть бы поворот проспать,
чтобы со всеми враз проститься.

Вопрос-ответ - забавы детства.
Последний зрелый эпилог.
Послеэкранное кокетство -
Заставили душой раздеться.
Забудь и ты сей диалог.