Гилморн

И снова рука провела по бедру,
Касания плоти моей нестерпимы.
Презренье и стыд выносить не могу,
И замерло время вокруг недвижимо.
Велели терпеть - я терплю и молчу,
Язык меж зубов прикусив и до боли
В кулак пальцы сжав, хоть постичь не могу
Весь смысл моей обездоленной доли.
Так больно и тяжко удары сносить,
Когда мститель зол, но сурово спокоен,
Когда знает он, как больней наносить
Удары по чести и гордости. Совесть…
Что, совесть, молчишь?
Я к тебе обращаюсь!
Быть может, ты спишь?
Право, я удивляюсь!
Ведь враг ненавистен был, что же теперь?
Смешались цвета, и размыты границы.
Белей облаков был я, он же черней,
Чем мрак непроглядный умершей глазницы.
Но кто я теперь? Да и черен ли он?
Печать соглашения нас повязала.
Отныне я раб. Только раб я в себе.
А истина мыслям моим отказала.
Ударов прошу, оправдать чтоб себя,
Но с трепетом жду новых я прикасаний.
Солгал мне сказавший, что в мраке звезда
Становится ярче. Любых оправданий
Ищу неустанно - найти не могу.
К валар обращаться мне тщетно и стыдно.
Я б с жизнью расстался на горе врагу,
Но жизни других отобрать я бессилен.
Я пленник желаний, и тяжек удел,
И думы меня не оставят в покое.
В мечтаньях - отрава, в душе - беспредел,
И сердце меня не отпустит на волю.
Был мир и покой. И я верил в него.
И лишь за него я с рожденья боролся.
Но демон один показал мне его
С другой стороны. И мой мир раскололся.
Дышать не могу - вырывается крик.
Последние силы уходят, наверно.
И снова рука провела по бедру.
И черный - мой цвет. Только мой. Несомненно.