Рыдают женщины

Рыдают женщины. Рыдают и мужчины горько:
Невосполнимая утрата – их дитя.
Потрескивают свечи. Полумрак. И только
Лишь слышен плач, что выразить нельзя.
 Никто уже не думает о внешности, о страхе,
 Забыли родичи неравенство, вражду,
 Родители убиты – не помогут им слова и ахи;
 И ничего они уже не ждут.
- Я виновата! – произносит мать сквозь слёзы.
Чуть слышно нежно отвечает ей отец:
 - Нет, всё без нас. Так суждено… - забвенья лозы
Переплетясь, одели на дитя свой роковой венец.
 Муж сам не в силах больше так крепиться.
 В ладонях прячет он лицо, подавленно хрипит:
 Теперь не будет у его ребёнка сердце биться,
 Теперь он в гробике как ангелочек спит.
 И мрачны комнаты, где он недавно бегал,
Смеялся, рассуждал о чём-то иль скакал.
И простыни, имеющие цвет смертельно-белый
Собою загораживают свет зеркал.
 В углу пёс как и все, поскуливая, плакал, -
 Тоска схватила сердце всех живых существ.
 Не пожалела та и глупую собаку.
 Толпа подавлена, ни говорит, ни спит, ни ест.
Вдруг пёс вскочил и ощетинился, залаял.
Его с трудом и криком прогоняют вон.
По спинам дрожь полезла, всех пугая,
Но стал тихонько возвращаться прежний тон.
 «Ну, мамочка, не плач! Я здесь, я рядом!
 Ну, папа! Оглянись! Ведь это я!
 Не надо вам грустить! Не плачте же! Не надо!
 Да что ж вы, милые, не видите меня?!
Мне хорошо! Вы посмотрите, я летаю!..
Зачем вы собрались все в этот час?
А там ведь это я?!. не понимаю…
Услышьте ж! Мамочка, я говорю сейчас!»
 А мать прижалась к мужу дорогому –
 Единственному, что осталось у неё.
- Ты чувствуешь, витает дух по дому?
Быть может, то сокровище моё?!
 - Быть может… - И она, осевши, замолчала
 И трепеща уткнулася в плечо.
 Опять внутри болячка застучала.
 Опять отцу от слёз щемяще-горячо.
 - Да будет мир душе усопшей и невинной! -
Промолвил кто-то, пламенно молясь.
И дальше продолжал усердно, монотонно, длинно,
Сам изнутри при этом весь светясь.
 «Как стало вдруг тепло! Как будто днём иль летом!..
 Родные, успокойтесь, перестаньте!
 Я ж вас люблю и говорю об этом!
 Люблю! Люблю! Со мною рядом встаньте!
От вас тепло?! Иль от кого? Скажите!
Понятно…Мама, я скучаю по тебе!..
Любимые, прошу вас, помогите!
Молите Господа, молите обо мне!!!»
- Какое золото ушло! – сказала тётя дяди,
 И он послушно, искрене кивнул.
 Завторили ему, на тётю серо глядя.
 И кто-то жгучую слезу смахнул.
«Противнейший ребёнок! - думали другие, -
Уж взрослый, а балованный и злой.
Он то-то сделал, и слова его такие.
Да жалко, что мудрить, какой он никакой».
 «Мамуличка! Папуля! Что такое?
 Мне больно! Больно! Что случилось? Что?
 Я знаю, слышу – говорят плохое,
 И слышат также злые духи то.
Простите вы меня! Пожалуйста, простите!
Теперь я понимаю все свои грехи.
Ответьте же!!! Ну что же вы молчите?!
Вы раньше же легко прощать могли…
 Молитесь! Мама! Слёз не принимают.
 Ведь всё же хорошо. Ну папочка, крепись!
 Ужель не чувствуешь: тебя я обнимаю?
 Ну мама! Мамочка! Живой же я, держись!
Я вижу свет. Вы видите, родные?
И дяди, тёти, из чего же грусть?
Меня зовут! Простите, дорогие!
Прощайте! Мама! Папа! Я вернусь!
 Прошу, молитесь. И, пожалуйста, не плачте.
 Мне столько нового вам хочется сказать!
 Но почему же чёрные платки, костюмы, платья?..
 Смотрите! Я могу летать! Летать!!!»
Рыдают женщины, мужчины. Тяжко, душно.
В дому тоска всех жалит как оса.
Они не видят милую им душу.
У смерти есть улов. В крови её коса.
 Подавленные мысли, взгляды, разговоры;
 Гремит посуда, воск кусает руку.
 Какие-то советы, просьбы, уговоры.
 Но что заменит от потери муку?
По группкам люди в комнатах сидят, кто стоя.
И что-то делают, чтоб не сойти с ума.
И вспоминают жизнь, и думают: «А стоит
Иметь сто благ, не избежав конца?»
 Молчат и видят ящик с покрывалом.
 Отец и мать. Сироты средь родных.
 А счастье было как ни странно в малом.
 Теперь морщинки, седина рождаются у них.
«А стоит жить теперь?» - Конечно стоит, мама!
Вы столько можете: любить, прощать, просить!
Пред вами Жизнь, её цветная гамма, -
Рисуйте! Вы свободны! А мой путь – уходить…»
 6.11.03.