Откровение

………………….Прощальный жест, как будто лист последний
………………….На ветке осени сквозит из синевы,
………………….Готовый вниз уже упасть, чтоб стать безвредней,
………………….Непредрешенным для цветения травы.




 ОТКРОВЕНИЕ





 1


Что человек? Нелеп и мелок.
С рождения и до конца
Идет он на подобье стрелок,
Не сам, а с Божьего лица.
В потоке лет он создал Бога,
Не осознав закон природ,
Что так могуче и так строго
Творит начало и исход.
Ему так легче и спокойней
Вмещать создание в себе.
Чем Бог творит умней и стройней,
Тем человек смелей в борьбе.
Но Бога видя очень узко,
Сквозь призму мелких черт своих,
Себя закрепощает грузко
Он в Нем, сам немощен и тих.
И ураганы он и вихри
Благотворит с начала лет.
А мысли в голове притихли,
Как будто их и вовсе нет.
Из мира, точно из окошка,
Не видит он других миров,
Как будто бы дорогу кошка
Пересекла, и будь здоров.
Идти вперед – запрет и точка!
И в гранях этой суеты,
Как неразвившаяся почка,
Закрылся он в свои черты.
И редко кто-то зло и немо,
Когда заворожит гроза,
Глаза подымет вяло в небо,
Да, синева… А что же за …?
А за, там все не так наверно.
Там все похоже на весну.
И пусть кому-то это скверно,
Кому-то, может быть, неверно,
Кто видит в рае том тюрьму,
Но каждому с нас по уму.
Для Них мы тот продукт,
Который Они давно уже с высот,
Закрывшись небом, точно шторой,
Эксплуатируют в черед.
Пред ними наши Боги дики,
Как бы монгольская орда,
Враз порешившая на пики
Воздать все сути без труда.
Они - Творцы, Они - Начала
Всех наших нынешних начал.
Порой грядущие устало
На наш безудержный развал.
Они и здесь, и вроде нету.
И мы, не ощущая Их,
Метемся зло от мрака к свету
На раздорожьях ветровых.
Их не умело разделяя
На Зло и сущее Добро,
Не видим мы, как суть земная
Нам лихо давит под ребро.
Как нож, отточенный до срока,
Ждет час, когда взойдет заря.
А око Их, большое око,
Глядит: цела ль еще Земля?
Земля цела. Но завтра что же
Случится с этою Землей?
Не знаем мы, возвысив в ложе
Богов Всевышних над собой.



 2

Война на небе, человече.
Умом все это не понять.
Две Силы разные для встречи
Собрались, чтобы показать
Каким же образом им дальше
Существовать в одном миру,
Чтобы естественно, без фальши
Всепроявляться на ветру.
В каком разумном совмещенье
Им дополнять друг друга так,
Чтобы не разорвать в мгновенье,
Что вечность Им дала. Как знак
Того, что ниже или выше;
Того, что чище иль светлей.
Вдруг, человек явился в нише
Соединения страстей,
Замкнув две Силы, две Стихии,
Способен на добро и зло.
То он творит дела лихие;
То плачет, что не повезло.
Их ощущая в бренном теле,
Но не предчувствуя умом,
Он воплотил Их, в самом деле:
Один стал Дьявол, тот – Творцом!
Так с первых дней начала света,
Две Силы борются в одном,
Предоставляя для ответа
Его. А он, как бедный гном,
Страдает от могучих истин
За все дела ответ держа:
То щедр он и бескорыстен;
То зол и жаден до ножа.
Что бы в материи царить,
Бог с Дьяволом спешат на торг.
Кто же успеет подытожить?
Лишь ты! Коль не сыграешь в морг.
Не станешь жертвой разложенья,
Но и потом Они найдут
Себе объект для продолженья
Своих всесовмещенных смут.
И обе Силы устрашат
Того, кто грешен здесь и свят.
Вот так, от века и до века
Творится действие уже
В безумном теле человека,
Заговорившем о душе.
Лишь в ней спасенье существует
От диких варварств и кощунств.
Но кто дорогу нарисует
К душе? Сказать я не берусь.
Нет рукотворств, нет строгих правил
И над тобою в бытии:
Иль Ангел крылышки расправил,
Иль Дьявол когти свел свои.
Да, разрушителен, как Дьявол,
И созидателен, как Бог,
Где б не ходил, и где б не плавал:
Ты мог все то, что ты не смог!
И, как теперь в веках не щурься,
Как на параде, на виду,
Встают прозренья и кощунства,
И по уму, и по труду.
И то, что в недрах древних камищ
Создав величие Богов,
Шар кругленький Ими не скатишь
Ни на друзей, ни на врагов.
Как обезличенные нервы
Сквозь подрисовки суеты,
Из тьмы веков глядят шедевры,
Являя разные черты.
И низость рядышком с величьем,
И злоба рядом с добротой
Сквозят, как бы в разлете птичьем,
Весьма реально над землей.
И все, кто грешен и не грешен,
В одном единственном строю
У образов, как у скворечен,
Исповедают жизнь свою.
Глазами благостного Бога
С давно придуманных икон,
Как в окна сумрачно и строго
На мир глядят со всех сторон
Те, кто придумали Его же.
А для чего? Судить не нам.
Мы лишь молитвой к Богу тоже,
Дадим расслабиться словам.
Мы – не всеведы, но Всевидящ
Истории огромный глаз!
И кем себя ты здесь не выдашь,
Сквозь время ясен, хоть в показ.
Не скрыть от Разума дела,
Он - Вездесущ, где б не была
Твоя помятая душа.



 3

Творец! Откуда, кто Ты?? Где Ты?
Пришелец неба, Дух земной?..
Увы, печальные портреты
Нам не ответят. И порой
Не отыскать в библейских буквах
Всей сути выложенной в миг,
Фантазий, что на перепутье
Преобразились в Божий лик.
Не предположит сути вечной
Никто и ты в дальнейшей тьме,
Как узник шалости предтечной,
Познал рождение во сне.
Материя дарует тело,
А телу час свой умирать.
Так до какого же предела
Нам стоит жить, чтобы узнать
Свое начало от рожденья
И голос свой от пробужденья?
Ты – рядом. В Духе или Слове,
Или в энергии сквозной,
Как помощь, вечно наготове,
Для бедствий собранных Землей.
Ты с праха создал образ малый,
В копилку времени, увы,
Его, как сумрак грешный, палый,
Ты собираешь для войны.
И вновь сожженья и распятья
Сквозят у благих образов.
И предают друг друга братья
Похлеще яростных врагов.
Тебе, конечно, это надо.
Ты или проверяешь нас,
Иль энергетику из стада
Вытягиваешь прозапас.
А человек склонившись к Богу,
В миру со Дьяволом живет.
Беглец, вдруг, подвернувший ногу
И павший прямо на живот.
Мораль, она, как проститутка
В соблазнах денежной мечты,
Уж истаскала не на шутку
Свои весомые черты.
Мир между раем весь и адом
Скитается, не находя
Ни славы собственным усладам,
Ни сокровенья от дождя.
Свою безумную природу
Унять не может человек.
Не зная броду, лезет в воду
Который год, который век.
А мать-история, поодаль,
Кручинится о нем весьма
И лечит ту свиную одурь,
Порой прозреньями ума.
Но гении в момент сгорают,
Как факелы на каплях дней,
А звезды, как собаки лают
На них с космических цепей.
И мудрость тяжкого труда
Не проявляется в года,
А тайно умирает в них,
Внося в историю свой штрих.
Иль апокалипсис, иль вечность
На сцене жизни, знает кто?
Разыгрывает быстротечность
На день, на тысчу лет, на сто.
В двояком скале человека,
Как в Янусе античных вер,
Наверно спрятались от века
И сам Творец, и Люцифер.
Несовместимое возможно
Для совмещения – и он,
Так бьется жалко и тревожно,
Как мотылек на свет окон.
Но непронзимая преграда
Его не пропускает в суть.
И в рамках рая, гранях ада
О грани он пронзает грудь.
Остановись игра созвездий
У граней и смени свой лет!
В тряпье событий и известий,
Найди одежду под исход.
Нерастворимые единства,
Плюсы и минусы миров,
В себе самом от поединка
Смири - и вот рецепт готов
Для вечной мудрости, и славы,
Для мира и покоя душ.
И звезды с неба, точно лавы,
Внезапно ринут, как тучи груш
Под осень с дерева на землю.
Бери, вкушай от доброты,
До срока, скрытой жудкой тенью,
Но прояснившей нам черты.
Добро и Зло – одно и тоже,
Лишь человек их разделил
На два Начала. Ну и что же
Он от дележки получил?
Плюсы и минусы, как люди,
Пожмут друг другу руки вне,
И миру, о великом чуде,
Дай Бог, сказать еще и мне,
Или потомкам полу древним,
Как сумрак разъяренных ух,
Сказать. И услыхать несмелым,
Чтоб Истину вместить в свой дух.
А человек, поднялся ростом
В материю тонких миров,
Тихонечко, легко и просто
Заговорит, как сын Богов.
Речь из естественного слога,
Как ты ее там не теши,
Плоть уж готовит для итога
В глубоком таинстве души.


 4

В разгневанной житейской сути,
Как в ограненной шири пен,
Уж нету места гордой смуте,
Покорность ей дана взамен.
Из всей истории сложений
Противоречащих начал,
Спокойно человечий гений
Прозренье Бога окончал.
Стихии же, как псы цепные,
Увы, не радуют цепей,
Их положенья вековые
Порой опасны для людей.
Они и врут, они и мечут,
Как рыбы мелкую икру,
Все то, что люди вековечат,
Смыкая грани на ветру.
Так было и так вечно будет
В противоборстве Тьмы с Огнем,
Покуда Бога не разбудит
Сам человек в себе самом.
Природа – Бог! Продукт природы
Сам человек - Творенья сын.
Земля – фундамент, небо – своды,
Для отягченных половин.
В огне рождаются созвездья,
Во тьму же канут, как в гробы,
Все чести наши и бесчестья,
И пот покроет наши лбы.
Куда не глянь – мир жив везде
И в космосе, и на земле.
Законам, по которым сходу
Ты сможешь вычислить уклон
И сдвиги в тонкостях природы,
Ты дашь им множество имен.
Назвав неведомые силы не бесом,
А своим значком.
Эйнштейны, Максвеллы, Ньютоны –
Богов невидимых для глаз
Преображают уж в законы,
Весьма понятные для нас.
Сначала мир ученых судят,
Ну, уж со временем, потом,
Возносят их и спящих будят,
Открыв глаза им пред костром.
Великий Дух цивилизаций,
Собравший атомы ума,
Подобен весь волне оваций,
Открыв тайник, в котором тьма.
А ворох дум, собранья чисел,
Как есть, внесенные в тома,
Прочти – поймешь, как ты возвысил
Себя твореньями ума.
Да, человек, уж не пугают
Тебя стихии; ты сумел
Понять – и в небеса взлетают
Творенья отягченных дел.
Крошишь материю порою
Ты, как библейский Бог-Отец,
И нет конца труду и краю
В прозреньях бьющихся сердец.
Когда-нибудь тебя во славе
Потомок дальний поминет,
В великолепии заглавий
Упрятав мрачный наворот.
Да будет так! И Бог, и Дьявол
Внезапно замкнутые в круг
Перед тобой падут, во славу ль?..
Ты сам решишь, почтешь, как слуг.
Ведь Силы, замкнутые к сроку,
В разумных рамках величин,
Лишь пояснение к уроку,
Который понял ты один.


 5

Взлетают в небо чудо лики
Добра и Зла, вершины Их
Порою так равновелики,
Не разберешь: покой иль лих.
Во тьме сливаются созвездья,
Как два влюбленных на земле,
И честь Их, словно часть бесчестья,
В одних морщинах на челе.
К тому же здесь мораль и право,
И слезы мрачные у век.
Два стимула нужны для нрава,
Чтоб получился человек.
Устали люди от страданий,
От черно-белых розней, но
Цветы решений и желаний
Всегда слетаются в одно.
Быть может, даже на пирушке,
Устав от повседневных дел,
Они накатят по литрушке
Вдвоем. Кто б запретить посмел?
Но люди от противоборства,
Уставшие по больше Их,
Всю жизнь страдают от упорства
Добропорядочных и злых.
Несовмещенья их коварны, -
Две Силы, две Стихии, вот!
И потому то так вульгарны,
И так добры наоборот.
Мы в материнском чреве сразу
Приемлем Их - и до конца!
И в силах только богомазу
Списать на холст лишь пол-лица.
Пока одна лишь Половина
Взирает с образа на свет,
Другая встрашенно и львино
Ей мстит – и это не секрет!
Так было и так вечно будет,
Как на слова не хороши
Те, кто в миру нас мерой судит
За отреченье от души.
Не зарисованы потери,
Не заштриховано и зло,
Пока в сей мир открыты двери;
В дверь лезет каждый удало.
И, может быть, другие даже
Сейчас, чем триста лет назад,
Все разобрав в забытой лаже,
Поставят все на общий лад.
И застучится в них ребенок,
Восстав с матери на свет,
До сути, будто бы спросонок,
Еще по молодости лет.
Быть может, он острее видит
Несовмещение Начал,
Но он Их так и ненавидит,
И не возносит! Очень мал,
Лишь с опытом, несущим в возраст
Прозрение, он не так уже
Их различает – и не воздаст
Им надлежащее в кураже.
Стоят бесовки и богини
Перед ребенком, ну а он,
Своими ручками благими
Схватить желает небосклон.
Как будто небо, только небо!
Чисто оно для наших душ.
Но он, родившийся для треба,
Взлететь мечтает, бросив куш.
Но до созвездий доберутся
Его ручёнки – быть тому!
И в зрелом виде разберутся,
Что в мире, как и почему.
И, может быть, когда-нибудь,
Малыш познает жизни суть,
И человек познавший Бога,
Сам станет во главе итога.


 6

Противоречья все и смуты
Происходящие в миру,
Как будто в тапочки обуты –
В законы, что ведут игру.
В природе, в скромненьком спектакле,
Живет надеждой человек.
А так ли делает, не так ли?
Понятно станет через век.
Живущим ныне и не видно
Закономерности всего.
Когда увидят, будет стыдно.
Иль не увидят ничего.
Был мир религией запутан,
Но даже в этой страшной мгле,
Сумел понять великий Ньютон
Движенье наше на Земле.
Все так же было, как и нынче
И за открытием одним
Идут другие: Кеплер, Винче –
Рукой рассеивая дым.
И очертания пределов
Становятся весьма ясны
Для тех, кто что-то в жизни сделав,
Не сделал важного. И сны
Сомнамбулические грезы,
Надежды – все это дано!
Что б первозданные угрозы
Легли в пси-доме начерно.
А уж по белому сумеют
Святые умники эпох
Унять Их, так что не посмеют
На небе Боги сделать вдох.
Пришли к Эйнштейну мысли тоже,
И этот черствый, грубый свет,
Энергетические ложи
Сжимает сквозь пространство лет.
Летят планеты, звезды, точно
Заворожили этот лет.
Быть может и не правомочно.
Но кто же знает наперед
Что сбудется? Дано не многим
Увидеть тайное сквозь мглу:
Чтобы богами стать убогим
В своем прозренческом углу;
Что б из скелета целый облик
Сложить в деталях до конца;
Что б вызвать дождь из белых облак.
Пронзив серьезностью лица
Святые откровенья сути.
Ты сам, как Бог, о, человек!
Встающий, точно столбик ртути,
Всем ростом смысла из-под век.
Ты до вселенной не добрался,
Не канул в солнечность сквозь тьму,
Но как бы Дьявол не старался,
Найдешь ты место и Ему.
Усадишь ты, где надо Бога.
А сам, экзаменатор Сил,
С Них спросишь грамотно и строго:
Кто Вас в миру провозгласил?
И сам внезапно сгинешь сразу,
Когда в прозрении своем
Поймешь, что сам Им дал ты ладу,
Введя под звездный окоем.
Среди молекул растворившись
В одно начало и в миру
Ты станешь тем, кем был родившись:
Ты станешь – Богом! И к костру
Вселенского огня миров
Придешь ты тихо без ветров.


 7

Когда опять воскреснут флаги
Над головами всех времен,
Сведенные, как на бумаге,
Под разночтение имен.
Свои прозренья и величья
С седых истоков старины,
Поймем мы все до неприличья
Во дни покоя и войны.
Когда опять завоют ветры
Из запылившихся страниц.
Те, кто признаны, как метры,
Склонятся перед силой лиц.
Все отгоревшие частицы
Взметнутся в пламени опять.
И искры, словно, как синицы,
Взлетят, чтоб суть всю показать.
Что бы спросить горящей речью:
За что же истину сожгли
И Вечность пылко к быстротечью
Принудили в быту Земли?
И космос звездный, как монахи,
Из теней сумрачных времен,
Сквозь все таинствия и страхи,
Всех уравняет в лик икон:
И грешных, да и святых вместе;
Безумных, да и мудрых враз –
Но не для кары, не из мести,
А просто, видимо, для глаз.
Все станет ясно, коль живете
Сейчас, иль умерли давно,
В каком реальном навороте
Вы появились, мудрено.
И уж совсем не Бог и плаха,
А человек, взошедший в рост,
Всех напридуманных из страха
Судить придет на тот помост.
Помост могучей, зрелой веры
Восставшей из других миров,
Как вид в окне из-за портьеры,
Суд будет мудр, но суров.
Сквозь пояснительные знаки
Тайн и вопросов старины,
Придут к нам в гости Зодиаки
Без ощущения вины.
Мы за открытыми столами,
Их тихо встретим торжеством,
И всем понятными словами
Поговорим о том, о сем.
И Космос, нахлобучив Разум,
Свой вещий Разум, словно лоб,
Быть может, вместе с Ними, разом,
Придет на праздник этот, чтоб
В одном слились все проявленья,
Познавшие одно рожденье.
И человек, и Бог, и практик,
И состоявшийся мудрец
На бесконечности галактик
Прозреть сумеет, наконец.
Ну а пока еще мы все же
Должны подумать о простом:
Как к божьей сути в сути кожи,
Мы во грядущем дорастем.


 8

Откину мрачные завесы
Имен, событий, фактов, дат.
Вплету их нынче в интересы
Сегодняшних, которым рад.
И все, что совершиться ныне,
Давно уже определено
Во времени, как бы в корзине,
До срока спрятано оно.
История не ветром дует,
Хотя из ветра состоит,
И каждый временщик рисует
Такой, как видит ее быт.
Мы все: украинцы, евреи,
Французы, немцы, латыши -
С клеймом времен живем на шее,
С клеймом непознанной души.
Родившись в мир с других миров,
Мы, как молекулы, как крохи
Каких то тайных волосков,
Что проросли в свои эпохи,
Живем, чтоб снова умереть,
Чтоб неродившися проснуться
Под плач и музыку, где смерть;
Познав, сей мир, в другой вернуться.
Внезапно в весомом общении
Событий, происшествий, дел,
Не к сроку важное мгновение,
Быть может, кто-то проглядел?
И может, призовет к ответу
За временную слепоту
Программа, что не по секрету
Легла хранителем в судьбу.
И по всему земному свету,
Сквозь тьму и свет предаст к ответу.
Прекрасно, коль тебя уж нету,
А если есть ты на посту,
Дай Разум сил тебе, чтоб клади
Не сговоров и не ладов
Легли в заветные тетради,
А не в морщины старых лбов!
Дай Разум, чтоб кресты на горах,
На усыпальницах седых
Хранили, точно ружья порох,
Отпетых в мире. Смирен, тих
Пусть будет их покой невзрачный,
А мы, которые в миру,
Продолжим опыт однозначный,
Как непрерывную игру.
Что б опровергнутые шали,
Уже в пространстве, никогда
Безумьем глаз невознимали
Безумье рук. Мы - для труда,
Для правды рождены на свете.
Равны и Бог, и Сатана.
Не так, как в стареньком Завете,
А в жизни, где во всем война.
И зеркала, что отражают
Порою тайные миры,
Против того не возражают,
Под вечным кровом тишины.
Бог, что Отец, и Тот, Который
Им свергнут с облачных небес,
Продолжат свой враждебно-спорный
Вопрос средь нас. Отец и Бес,
Так обозначат единенье
И разночтение времен,
Когда коленопреклоненья
Уж будут у других знамен.
Быть может, оживут и тени
Как праведников и святых,
И тех, кто станет на колени
За содеянье дел лихих.
Средь них, возможно, будут боги,
Возможно дьяволы свои,
Времен великие дороги
Сквозят сквозь мудрые краи.
И наши выдумки, порою,
Перелистают времена.
Порою же, согласно крою
Уходят тихо в мир черна.
А высветляются другие
На год, на два или на век.
Но ты, согласностью стихии,
Уж не возникнешь, человек.
И будет мир, и будет счастье
На этой видимой земле,
Когда вселенские причастья
Внезапно встанут на столе.
На праздничном столе бокалы,
Бери их и спокойно пей.
И ты, познав такие балы
Поймешь все сути эпопей,
Миров разложенных на спектры
И векторы живых идей.
И все роскошнейшие веры -
В одно мгновение развей!
Во имя истины познавшей
И все, что есть в себя вобравшей.
Став тем, кем изначально был,
Ты осознаешь грех и святость,
Ведь ты обоим с Них служил,
Судьбу свою, предав в измятость.
Сквозь время пыли, сквозь широты
Друг к другу в гости, сам на сам
Пойдем мы, и не важно как ты
Служил при жизни всем Богам.
В одном лице ты станешь с Ними,
Одним ты будешь, и рукой
Подымишь мир над неживыми
Нарушив сонный их покой.
И в круговерть и в цикл рождений
Ты окунешься вновь, опять.
И вне догадок, что ты – гений,
Начнешь все снова собирать.


 9

Часы, остановите стрелки!
Я во безвременье, во сне.
Событья жизни малы, мелки
В сравнении с тем, что видно мне.
Я вижу ясную дорогу,
Что из движений, из тревог
Ведет к небесному чертогу,
Где человек стоит, как Бог!
Взлетают быстрые ракеты
По взмаху мускульной руки.
Преображаются в портреты
Открытия, как старики.
Идут дожди, коль это надо.
Иль светит солнце за дождем.
Страна спокойствия и лада
Раскрылась предо мной ковром.
Все сказочные изобилья
О том, о чем мечтали мы,
Реальны стали без усилья,
В пределах солнечной каймы.
Неужто сколько зла и крови
Пролить нам нужно было, чтоб
Воскресла истина не в слове,
А в забытье сонливых проб.
Ах, сколько взлетов и падений
Свершит прогрессом круготвор,
Пока великий в сердце гений
Не утвердит закон в упор.
Я верю, что во тьме событий
Не подлежащих дележу,
Как междометий и открытий
Взойдет звезда. Я погляжу
На ее свет и чистоту,
И на невинную мечту.
Как в школе дети по указке
Учителей, по зовам сна
Начнете жить. И мир из сказки,
Вам миром сказки станет - на!
Бери, бери его и внятно
В нем будь с начала до конца,
В ответе: больно иль приятно;
В рванье, в одеждах мудреца.
И все прозренческие вязи
Пускай кричат, кричат о том,
Как ты очистился от грязи
Под очистительным дождем.
И ты, и я, как было раньше,
Уйдем в свой первозданный вид,
Избавившись от страстной фальши,
Откинув, прочь любовь и стыд.
И ты, и я в одно мгновенье
Забудем этот дикий мир,
Переместимся в измеренье
Других законов. И кумир
Всего земного притяженья
Не остановит то движенье!