Юрий Гастев

Меня просил продолжить его дело,
не объяснив, откуда начинать.
Я нажимал на клавиши несмело,
гирлянды формул пробовал вязать.

Он говорил, что день потерян в школе,
когда хороший автор учит вслух,
что скучно жить по выученной роли,
что многих авторов заменит друг.

Он знал, что быть свободным – так же просто,
как птицам – петь свою благую весть,
и что мужчине маленького роста
мундир в регалиях не купит честь.

Он говорил. Он мне сказать так много
хотел в уже известный краткий срок.
Опаздывал. В словах была тревога,
но жажду утолял их лёгкий ток.

И в этот скорбный год я стал собою,
узнав в себе ростки грядущих лет.
Я распрощался в мыслях со страною,
где праздность сытая далась бы мне без бед.

Слова, что он сказал в последней речи,
я разобрать пытаюсь до сих пор.
Я изучил букет людских наречий,
но горше стал далёкий их укор.

Полёта его мысли искромётной
я даже тенью не способен быть.
Но дай мне Бог, как он, душой свободной
всю жизнь расти, искать, учиться и любить.