Этот великий слепой

- Ну, чего ты пялишься на эти свои рисунки? – спрашивал Хэм у Этого – Уже тыщу штук намалевал, и все пялится, пялится. Это вроде кина у тебя такого?
Действительно, казалось, что новая картинка колышется. От нее пахло сладкой водой, видимо еще не высохла.
- Ну, что за гора тут у тебя фиолетовым разукрашена? Разве такие горы? Они же все белые на голубом.
Этот вздохнул и стал пририсовывать черное солнышко сбоку от вершины.
- Подожди, я вернусь с пика ветеранов. Клянусь, пленки не пожалею, чтоб показать тебе красоту истинных гор.
Радостное молчание в ответ.
Этот радуется.
Хэму смешно.
На том и разошлись.
И все было так же, как в прошлом. Состязание с природой. Натиск Хэмов на горы. Десяток профессионалов и сотня новичков. Шли без кислорода, словно демиурги. Сладостное ожидание победы и животное желание плюнуть сверху на копошащийся мир.
Каждая ступень давалась все труднее, после третей шли также быстро, но экономнее. Хэмы матерились на новичков, новички огрызались. Когда оказались на вершине, никто даже не сказал «ой», так все вымотались. Да и смотреть было особо не на что. В глазах рябило, лишь фиолетовый лед хрустел под ногами, да темное солнце давило на сетчатку.
- Ну, вот видишь, какое здесь все ... фиолетовое, а ты говорил ... – еле шевелил губами Хэм и сматывал какие-то веревочки.
Что оставалось Этому? Только улыбаться.
- Ладно, нам пора, солнце вон, потемнело, поднимается ветер. К вечеру надо быть в лагере на 7200.
- Ты иди, я посижу тут еще. – промолчал Этот.
Этот великий слепой. Он как всегда ничего не хотел делать, даже возвращаться.
- Ну, как знаешь, а я спускаюсь, труба зовет. Если что, свои картинки оставлю на твоем столе. Посмотришь потом и сам все поймешь.
Черная на фиолетовом цепочка сползала вниз, домой. То ли точки, то ли еще что-то.
Сползали и пели:

владеть этим миром
великое право
играть этим миром
доступным для глаз
мы можем идти
мы сильнее упрямых
раскрасим планету
в кислотный окрас.

Солнце садилось.
Темное солнце смотрело им вслед.