Пуговки

Утром в воскресенье она сдала экзамен по вождению и радостная заскочила домой сообщить родственникам. Выпила два глотка вчерашнего чая из чьей-то кружки, сунула в карман расческу и чмокнула не расчухавшего со сна, что к чему, мужа. «Все, пока, буду вечером, надо с ребятами по работе в Тюмень съездить.» - и упорхнула.

За углом села в машину и рассмеялась. Пока выезжали из города, крутила и настраивала радио. Часа через три их чуть не отравили в придорожной столовой, съедобны были только сок и средняя порция начинки из блинчиков. Ехали дальше, дорогу заслонял поток мокрого снега, ветром его прибивало к стеклам. Дворники не справлялись, приходилось выходить и скребком счищать наледь. Скорость была невысока: Слава был осторожен, она прислонялась к его плечу, улыбалась, снимала сапоги и складывала на него ноги. Насчитав по кюветам шесть машин, она обещала, что седьмыми будут они.

Минут десять назад Вячеслав по счастливому стечению обстоятельств и опыта сумел избежать столкновения с вылетевшей зигзагообразно навстречу из пороши машиной, водитель которой ни жив ни мертв пытался вернуть управление. Пронеслась скорая. На обочине валялись помятые авто. Судя по всему, были жертвы. На этом месте должны были быть Вы, - она явно была в ударе и сыпала гадости, как он их называл, одну за другой.

В Тюмень приехали поздно. Товарищ, к которому торопились, не дождался, выехал к себе в Нефтеюганск. С трудом созвонившись, договорились состыковаться у выезда на тракт. Когда нашлись, долго-долго, чуть не по слогам перемалывали, повторяли взаимные договоренности. Слава вышел проводить. Она явно не успевала вернуться обратно сегодня, как обещала, да и голод давал о себе знать. «Да мне домой, домой надо! Я сказала, что вернусь вечером! Я, в отличие от вас, слов на ветер не бросаю! Да не здесь ночевать, а домой поехали!» Славик молча сел за руль и покатил.

Он колесил по городу, выходил что-то спрашивать у прохожих, забежал в какой-то небольшой магазинчик, выехал к развязке, куда-то позвонил. Она дулась и слушала местное радио. Молча поехал дальше. Радио начало шипеть и вскоре прием окончательно прекратился. Какое-то время ехали в тишине. «Ну сколько можно молчать! Ведь все недоразумения от недоговоренностей! Да скажите же Вы уже что-нибудь!» «Этот сволочь» невозмутимо ехал дальше. Ей показалось, что она сошла с ума, пока он молчит. Недолго думая, схватила бутылку с минералкой и начала лить ему на голову. Останавливая машину, он перехватил емкость и выплеснул остатки на свою дикую соседку. «Уже сколько раз обещала, что не будет больше баловаться с водой, и опять!» - впрочем, так он наверно подумал, а вслух только невнятно нукнул.

Она толкнула дверцу и пошла в поле, засыпаемая снегом, проваливаясь по колено. Брела туда, далеко. Глаза приспособились, слабо различали лесок. Пиджак моментально остыл и заиндевел, мокрые волосы превращались в сосульки, сверху на которые красиво ложились вот-вот ставшие на редкость пушистыми снежинки. «Жалко, что курточка осталась на заднем сиденье.» Девушка очень замерзла и надеялась, что этот «непрошибаемый индюк» догонит ее, извинится и можно будет согреться. «Такая снегурочка. На голове настоящий художественный беспорядок. Ему понравится – красиво.» Раз она незаметно оглянулась: может, померещилось, но мигала оранжевая точка. «Включил аварийную сигнализацию.» Показалось, что очередной порыв ветра донес лай собак из-за леска. «Деревня.» Думать совсем расхотелось. Абсолютная тишина звенела в ушах. Она кое-как переставляла ноги, под слоем снега что-то хрустело или даже хлюпало. «Болото.» Идти было плохо. Присела на корточки. Хотела спать. «Спать.»

Очнулась она от крепкого удара по голове. Начала открывать глаза и, еще ничего не понимая, получила следующий удар. «Вот дура! Идиотка! Ненормальная!» - Вячеслав бил ее, что называется, от души, одновременно пытаясь одеть в куртку. Она пищала, приходя в себя, визжала и, наконец, потребовала, чтобы он оставил ее в покое. «Перестаньте меня бить! Ну хватит тащить! Да Вы же курточку порвете! И-ИИ! А-А-ААААА! Мне больно! Я Вас ненавижу! Да мы ее только три дня назад с мамой купили! Новая курточка! Вот, уже пуговки оборвали! Что я теперь маме скажу?! Ну оставьте же, я сама пойду!» «Иди! Иди живей!» - он толкал ее сзади, держа за шиворот. «Да отпустите же, я не коте…не животное! Вали отсюда, сукин сын! Сейчас Вам всю рожу исцарапаю – жена не узнает!» «Пошли, пошли, смотри, у нас уже машину угнали!» «Да мне плевать на твою машину, дерьмо собачье! Пошел вон!» Она вывернулась из одного рукава, потом из другого. Он стоял, молча держа остатки ее куртки.

Отплевываясь и качаясь, она побрела к шоссе, но не туда, где мигали оранжевые огоньки, а в другую сторону. «Вот так по гипотенузе тихонечко дойду до заправки, посижу, согреюсь; плохо, что вещи в машине, придется с родственниками объясняться; как бы еще до дома доехать, ни денег, ни документов.» Вышла на дорогу, по твердой обочине шагалось легче. Холодало. Ветер резал лицо. Снежинки сменились колючей крупкой. «Надо бы вещи забрать, конечно. Одежду, сумку.» Редко-редко проходили машины. Она решила остановить одну из них. Затормозила большая фура, прокатившись по гололеду метров с триста. В кабине было тепло, горели лицо и руки, ноги начинало колоть, оттаивали спутанные волосы. «Мы с ним поссорились, я и ушла. – Рассказывала она водителю. – А теперь его жалко, решила назад вернуться. Он там меня ищет наверно. Еще инфаркт заработает.»

Вышла, увидев одинокую черную фигурку на обочине. Машины не было. «Ну что, довольны? Сама вернулась. Не вздумайте меня ударить, иначе уйду. Дайте своей одежды погреться.» Он молча схватил ее за шиворот и потащил в поле. «Ну что вы опять тащите! Пожалуйста, дайте куртки на пять минут. Ну, пожалуйста! Ну что Вам стоит! Очень холодно. У меня наверно сотрясение мозга! Вы меня били! Я замерзла. Я точно заболею и умру, если Вы курточки не дадите! Вы же тогда пришли за мной с моей курточкой. Вы же хотели сделать доброе дело, так доделайте его до конца. Пожалуйста, дайте погреться.» «У тебя уже давно сотрясение. А проветриться тебе полезно. Ты же в поле хотела, вот туда и идем.» Протащив ее с полчаса, вышел к машине, что заметало снегом посреди полевой равнины. «Ну надо же, дорожку в чистом поле нашел. Заехал.» - Надувшись, она сидела внутри, пока он отскребал лед и снег, откапывал колеса и толкал изо всех сил. Смог выбраться на шоссе и поехал. По-прежнему молча!..


Три дня он извинялся и возил ее по магазинам с фурнитурой. Таких не нашлось. Пришлось заменить все. Вместо нужных пяти, он купил десять (пять запасных). Пришивал долго и старательно. Получилось красиво и аккуратно, и мама ничего не заметила. Вот какие пуговки на ее куртке.