Только верь

Я хочу рассказать вам эту историю не только потому, что она в действительности произошла со мной и до сих пор стоит у меня перед глазами. Я просто не могу не рассказать об этом. Может, с кем-то случалось нечто подобное. Хотя, пожалуй, теперь я могу с уверенностью сказать – конечно, случалось.

В тот промозглый февральский субботний день я поехал за своей семьей, которая какое-то время жила в другом городе у родных. Настроение тогда у меня было далеко не лучшим, а точнее – хуже некуда. Последняя семейная ссора, неприятности на работе и еще что-то, не помню уже, что – все это настолько вывело меня из себя, что уже с самого утра я был мрачнее ночи. Имея дурацкую привычку придавать вещам не столь существенным слишком большое значение, я все еще переживал, все еще пережевывал произошедшее накануне. Словом, этим утром все было как-то иначе, по-другому. Предчувствие было какое-то. В таком состоянии лучше вообще не садиться за руль, если у вас, конечно, не железные нервы, хотя и они порой подводят. Но я поехал, потому что ехать было надо. Вы ведь знаете, что есть серьезные срочные дела, отложить которые нас, кажется, никто не в силах заставить. Даже если нам говорят, что этого делать не следует, мы все равно никого не слушаем, и если все обстоятельства складываются против нашего поступка, мы все равно его совершаем. Так было и в тот раз.

За окном мелькал привычный, давно знакомый пейзаж – ездил я здесь часто. Дорога, надо сказать, была довольно коварной – с виду асфальт был чистым, хотя местами на осевой линии все же лежал снег. Но на самом деле это было только с виду. На солнце то и дело поблескивали островки гололеда, заставляя водителей неприятно напрягаться и сжимать руль чуть сильнее обычного. Какие-то тревожные, назойливые мысли так и вертелись в голове. Чтобы чем-то занять себя, я пытался устроить соревнования с какой-то попутной машиной – будь я в другом расположении духа, это показалось бы мне немыслимым, особенно в такую погоду. Но тогда я воспринял эту идею вполне в порядке вещей, как невинное развлечение, которым не прочь бы скрасить время в пути. Уже почти нагнав эту машину, я увидел как она стала сворачивать направо на ближайшей развилке, не оставляя мне никаких шансов на успех. Пришлось лишь разочарованно проводить ее взглядом. Вообще машин на дороге было немного – как попутных, так и встречных. Некоторые ехали совсем медленно, очевидно опасаясь заноса. «Трусы» – презрительно подумал я. «Ездить не умеют. Сидели бы зимой дома, и носа своего не высовывали. Дачники».
Дорога в этом месте была узкой и прямые участки то и дело чередовались с крутыми поворотами, проходить которые не сбрасывая скорость на таком асфальте было занятием не из приятных. Вынырнув из очередного поворота, я увидел впереди фуру, которую решил обогнать. Так… Сказано – сделано. Четвертая, педаль по привычке в пол…
На мгновение потеряв контакт с дорогой, машина завиляла задом, затем сорвалась в занос и закрутилась на дороге.
Взгляд машинально скользнул на часы рядом со спидометром – было ровно двенадцать дня.

Дальше все происходило словно во сне. Как обычно в такие моменты, ход времени как-то изменился, и я не могу сказать, сколько просидел за бесполезным уже рулем вращающейся по дороге машины – тогда мне показалось, что прошло достаточно много времени. Перед глазами, будто на карусели, с неимоверной скоростью проносился окружающий пейзаж, а я просто тупо смотрел перед собой с одной единственной мыслью – чем это все закончится? Страха, как такового не было – быть может, я еще просто не успел испугаться. Скорее это был какой-то идиотский азарт пополам с нездоровым интересом: «ну-ну, мол, поглядим, а что же будет дальше?»

Между тем, скорость вращения машины, как мне показалось, заметно увеличилась, и вскоре все проносящееся мимо слилось в одну сплошную серо-белую стену, которая словно стала неотвратимо приближаться и наваливаться всей своей массой. В этот момент ко мне стали возвращаться чувства, но что было даже неожиданным – среди них не было страха или даже обеспокоенности, - я не могу сейчас точно описать, что я чувствовал в тот момент. Картина перед глазами постепенно начала принимать более-менее реальные формы, хотя какой-то туман, замутненность окружающего оставалась. Я увидел себя падающим или летящим в большом колодце светло-серого цвета, иногда даже с серебристым отливом. Мое отношение к происходящему в тот момент можно было бы назвать скорее безучастно-равнодушным, чем хоть на каплю заинтересованным. Единственное, чего не могу вспомнить – так это сколько прошло времени – минута, час, или несколько секунд - время в тот момент будто остановилось, перестало существовать, как измерение.
И в этот момент я впервые услышал его. Я услышал голос. Было непонятно, откуда он взялся, с какой стороны – сверху или снизу, а может он звучал во мне самом. Но то что он действительно был – в этом я не мог усомниться.

Я стал прислушиваться.

Сначала было трудно разобрать слова, как бывает не разобрать разговора людей, идущих поодаль по длинному гулкому коридору но потом, словно приближаясь, голос стал разборчивее, можно было уловить слова и даже отдельные фразы.
«Свободен… он сам… решает… ему… свободен… оставь его… сам…»
Голос становился все более явным и уже можно было понять, что это говорит не один, что это скорей диалог. Как я не старался, мне трудно было уловить целые предложения или длинные фразы, слышно было лишь отдельные слова, обрывки фраз, как на старом приемнике, когда голос диктора временами уходит, сменяясь помехами.
«Оставь… не поверит… ничего… свобода… сам знает… уйдет… еще… решать… поверит… верь…»
Разговор становился громче, но не настолько, чтобы отчетливо слышать его полностью.
«Еще один… только… ему шанс… не бойся… он сам… ты только… один шанс…
Вскоре из этой беседы начали вырываться отдельные слова, сказанные громче, и вероятно, адресованные кому-то третьему.
«Не бойся… оставь его… не бойся… верь… только…»
И тут меня осенило. Я понял – совершенно недвусмысленно и ясно, что этот «третий» – я. И весь разговор, судя по всему, тоже обо мне.
Я попытался прислушаться еще раз.
«Не бойся…» Но, как мне казалось, страх я уже преодолел. Или мне это только казалось? По крайней мере я не придавал своему страху такого значения, какое могло бы иметь это чувство для кого-то другого в подобной ситуации.
Ерунда какая-то…
«Только… не бойся… только… верь…»
Что?
Голос не ослабевал.

«Не бойся, только верь!»

Да! Наконец-то я услышал это практически целиком!
Я задумался. Никогда раньше мне не приходилось попадать в подобные ситуации. Я вдруг остро почувствовал, что стою перед выбором, выбором очень важным для меня.
Каким-то внутренним зрением я вдруг увидел руку, протянутую мне откуда-то сбоку. Оглянувшись, я понял, что так оно и есть – некто, чьи очертания были весьма неясными, туманными, держал, протягивая мне в вытянутой руке блестящий предмет, показавшийся мне уж очень знакомым – тогда трудно было понять откуда.
На мгновение вспомнив о своем довольно незавидном положении, я воспринял эту руку, как свое спасение. Как будто кто-то внутри шептал, подсказывал мне – «возьми это, и спасешься!»
Времени на раздумья уже не было. Но это был шанс.
Я схватил прохладный (это я помню точно) и гладкий на ощупь предмет, на одной стороне которого, как мне показалось, было некое подобие кнопки. Не успев сообразить что к чему, я почти сразу решился надавить на нее.
Но тут что-то большое, белоснежное неожиданно быстро возникло рядом со мной оттуда же из пространства. Доли секунды – это напомнило мне взмах крыла – и я с сожалением понял, что спасительная «кнопка» выбита из моей руки, что ее нет больше у меня, она исчезла безвозвратно. Я ощутил лишь легкое дуновение, непередаваемый аромат, будто порыв ветра донес запах только что распустившихся цветов...
Я закрыл глаза. «Теперь уж точно – все…» – пронеслась мысль.
Почти сразу же на секунду я провалился в небытие – полный мрак на мгновение время охватил меня.
Спустя какое-то время сознание происходящего вновь вернулось. Но то, что я почувствовал в следующий момент, не могло представиться мне даже в самом страшном сне.
Я ожидал чего угодно – умиротворяющей картины рая, ада с чертями, воображение рисовало разные картины моей последующей судьбы.
Я вновь оказался в своей машине, но не в мирно едущей по дороге, а как раз в тот самый момент… горький момент бессилия, когда было уже понятно, что контроль над управлением потерян.
Занос… вращение… мелькающий пейзаж за окнами – все повторилось. Только в отличие от первого раза внутри все больше возникало чувство какого-то внутреннего покоя, уверенности, что-ли. Словно я ощутил, что мне дали еще один шанс. Страх и беспокойство исчезли.
Вскоре я вновь оказался летящим в большом сером колодце, потом услышал голоса – они были тише и на этот раз быстро слились в один звуковой фон, когда слов разобрать невозможно.
Рука… рука с блестящим предметом – она опять появилась.
Ощущение последней ниточки, последней надежды пропало.
Может быть тогда я просто поверил в свое спасение? Не знаю.
Я мгновенно решился, вероятно на самый безрассудный поступок в своей жизни – почувствовав, что руки повинуются мне, я с силой ударил по ладони снизу – блестящая кнопка отлетела в сторону. Голоса на какое-то мгновение взволнованно зашуршали, взорвались недовольно-возмущенным тоном и затихли. Рука, сделав неловкий взмах в воздухе, исчезла.

В следующее мгновение кто-то бережно взял меня за руку.
Я ощутил теплоту прикосновения.


Пройдя поворот на хорошей скорости, впереди я заметил фуру.
Я не стал обгонять ее.
Часы на приборной панели показывали без одной минуты двенадцать.


Я не очень многое помню из своего раннего детства, но одно мне запомнилось навсегда.

Когда мне было лет пять или шесть, летом мы жили у бабушки в деревне. Шоссе было в паре километров от нашего дома.

Как-то раз на перекрестке произошла серьезная авария – легковая машина – кажется, «Волга», съехала с дороги, перевернулась и загорелась. От пожара выгорело все на несколько метров вокруг – у меня перед глазами до сих пор стоит эта картина – выжженный склон оврага и обгоревший остов машины внизу. Водитель, - он ехал один – погиб.
Помню, это было целое событие для любопытных мальчишек. Сначала, когда вокруг стояла толпа деревенских зевак, милиция не пускала никого на место аварии. Но потом, когда сгоревший кузов увезли, мы с друзьями сразу же нагрянули на выжженый склон в поисках разных интересных штучек. Среди наших трофеев были закопченое зеркало, кусочки оплавленного стекла и разноцветной пластмассы, помятый почерневший колесный колпак, дверная ручка, даже почти целая фара, только без стекла. А уж сколько было мелочей – уж и не счесть. Какие-то трубочки, болтики, детальки. Все это надолго наполнило наши детские карманы.
Лишь происхождение одного предмета, найденного на обгорешем склоне, надолго оставалось для меня загадкой, да и, если честно, я тогда не очень то интересовался этим.

Это был блестящий, как оказалось после его очистки от сажи, круглый медальон размером с наручные часы, абсолютно ровный и гладкий с одной стороны, и с кнопкой, которая едва выступала над поверхностью, с другой. Из любопытства я не раз пытался нажимать эту кнопку, но мне так и не удалось этого сделать до конца – то ли силенок было маловато, то ли она заела после пожара. Мне не раз предлагали поменяться на разные другие штучки – наклейки, марки, и даже на дверную ручку от той самой машины. Но я не поддался, и странный медальон надолго стал обитателем моих карманов, помнится, я даже клал его на ночь под подушку.

Потом эта блестящая вещица куда-то бесследно исчезла, как рано или поздно исчезают многие безделушки из карманов беспечных мальчишек – может бабушка вытряхнула вместе с бельем, а может и сама выскользнула из кармана в веселой ребячей возне на одной из пыльных деревенских улиц моего детства.

20.06.2006 г.