Сто писем и пригоршня конфетти

Ты был так недолго на празднике жизни
- случайно зашёл на знакомый мотив -
и, сидя в углу, наблюдал, как танцоры
изящными па огибают обрыв.

Играл ты с огнём там
- на деньги и просто; -
а дети играли со львом,
- он был тих; -
какая-то дама и два кавалера...
у них были шахматы там на троих.

Какие-то фразы звучали повсюду;
ты что-то разбил
- не нарочно, а так; -
швейцар, забываясь, давал чаевые
и пальцем в окошке чертил тайный знак.

В причёсках фламинго горели сапфиры,
стекая по пёрышкам вниз в декольте;
на веере был белый стих
- или проза? -
и вздохи за ним на атласной тахте.

Под лёгким дождём из шампанского плыли
в табачных туманах изгибы вершин;
по тихим лугам ты вальсировал с тенью,
мерцая -
снежинками первых седин.

Играли на скрипках!
Играли на флейтах!
Играли на клавишах ночи и дня...
Маэстро писал на ходу партитуры,
и лил виночерпий слепой -
не щадя.

Как всё закружилось...
Как стало неловко...
Три четверти века прошло до утра.
И солнце взойти не успело в камине,
как бледный таксист
просигналил: пора.

Ты выпил так много...
и даже чуть больше.
Похмелье застало тебя по пути.

Ты тихо прилёг на сиденье.

Упали -
сто писем и пригорошня конфетти.