Тогда был жуткий день...
я в зеркале себя увидел вновь
и тихо ужаснулся.
Жестокой обывательщины тень,
жизнь духа истребя,
тоской легла на бровь,
как будто тлен коснулся
потухших глаз.
Стеклянные зрачки
из зеркала
меня смотрели мимо,
как будто трупный хлад
в них зрел неумолимо.
И всё оборвалось
в мгновение во мне.
Все планы рухнули,
и сел я в тишине
один, в безмолвии,
с сидящей сфинксом кошкой,
перед открытым солнечным окошком,
прикрытым жалюзью,
что создаёт нам тень
на южной стороне
в осенний светлый день.
И так сидел я долго,
вникая в жизни суть
средь бытовой муры.
Периферийные московские дворы,
пленяя геометрией квадратов,
на нас взирали
окнами домов,
как тыщей глаз,
ни в чём не виноватых,
ещё не зная,
что в последний раз,
в тупом безмолвии,
глядят они на нас,
а мы на них
с эгоистичным персом,
вернее с персиянкой молодой,
которая одной томима мыслью,
когда моя привычная рука
ей банку "Вискас"
трепетно откроет.
А я, ещё героем,
наверно полчаса назад
всерьёз готовый
свершать безумный перечень деяний,
средь массы
недостиранных одежд,
и гор
разложенной для явств
цветущей снеди
вкуснейшим
снайдеровской школы натюрмортом,
с тоскою наблюдал
в себе
процесс мертвецкий разложенья,
и смерть
отчаянного бытового рвенья,
ещё недавно
жившего во мне
и поражавшего
всех неустанным буйством,
и в холодеющей
душевной глубине,
стократно более серьёзного значенья,
всех творческих надежд
последнее крушенье.
О! Этот пагубный жестокий симбиоз!
Никак уж не уколом чайных роз,
скорее терния он был прикосновеньем.
И плюнул я на всё,
хоть нету мне прщенья,
что сожжены мосты,
ведущие назад,
а впереди лишь мрак
и тьма ночная.
Но ныне снова преодолевая
тернистый сей,
покрытый тьмою путь,
в немыслимейшем
животрупном хладе,
раз так решил
неумолимый рок,
в какой-то миг,
через какой-то срок
я всё ж воскресну вдруг.
И может быть тогда
обиженный мной друг
взглянёт на все события иначе,
и в этот час,
обиды не храня,
забыв всё прошлое,
опять простит меня.
Хотя это нелёгкая задача.
Посильная
лишь праведной судьбе.
И непонятная
ни мне,
и ни тебе.
Стихотворение написано в 1997г.
Свидетельство о публикации №106070502134