Йетс Уильям Батлер. Проклятие Адама

WILLIAM BUTLER YEATS
(1865-1939)

ADAM`S CURSE

We sat together at one summer's end,
That beautiful mild woman, your close friend,
And you and I, and talked of poetry.
I said, "A line will take us hours maybe;
Yet if it does not seem a moment's thought,
Our stitching and unstitching has been naught.
Better go down upon your marrow-bones
And scrub a kitchen pavement, or break stones
Like an old pauper, in all kinds of weather;
For to articulate sweet sounds together
Is to work harder than all these, and yet
Be thought an idler by the noisy set
Of bankers, schoolmasters, and clergymen
The martyrs call the world."
 And thereupon
That beautiful mild woman for whose sake
There's many a one shall find out all heartache
On finding that her voice is sweet and low
Replied, "To be born woman is to know --
Although they do not talk of it at school --
That we must labour to be beautiful."
I said, "It's certain there is no fine thing
Since Adam's fall but needs much labouring.
There have been lovers who thought love should be
So much compounded of high courtesy
That they would sigh and quote with learned looks
precedents out of beautiful old books;
Yet now it seems an idle trade enough."

We sat grown quiet at the name of love;
We saw the last embers of daylight die,
And in the trembling blue-green of the sky
A moon, worn as if it had been a shell
Washed by time's waters as they rose and fell
About the stars and broke in days and years.
I had a thought for no one's but your ears:
That you were beautiful, and that I strove
To love you in the old high way of love;
That it had all seemed happy, and yet we'd grown
As weary-hearted as that hollow moon.

1902


УИЛЬЯМ БАТЛЕР ЙЕТС
(1865-1939)

ПРОКЛЯТИЕ АДАМА

Сидели мы в исходе летних дней
С тобою - и с подругою твоей,
Прекрасною и кроткою: велась
Речь о поэзии. "Вся наша вязь
Прилежная - пустая трата слов,
Когда в строке заметен след трудов.
Уж лучше, - продолжал я, - пол скоблить
На кухне иль булыжник ломом бить
Всю жизнь, в жару и в холод, за гроши:
Ведь звуки стройно сочетать в тиши
Куда трудней! - а между тем все те,
Кто век проводит в шумной суете -
В соборах, банках, школах - целый свет
Нас полагает праздными".
В ответ
Твоя подруга (много причинит
Мучений тяжких этот нежный вид
И голос тихий!) мне сказала: "Но
Нам, женщинам, с рожденья знать дано,
Хоть этому нигде нас не учили:
Немалых стоит красота усилий".

И я: "С Адамова грехопаденья
Прекрасное - плод долгого раденья.
Встарь суть любви влюбленные искали
В галантности высоком идеале:
Вздыхали томно, с толком и умом
Цитируя, где нужно, древний том.
Теперь все это, право, ни к чему".

Тут мы умолкли...
Уходил во тьму
Закат дотлевший, и была видна
В пучине неба зыблемой луна -
Как раковина, сточена борьбою
Волн времени, набегами прибоя
Дробящихся на дни о звездный рой.
И мысленно тебе, тебе одной
Я на ухо шепнул, что ты прекрасна
И что тебя любить я жаждал страстно
Так, как любили встарь... Но что осталось?
Луны ущербной горькая усталость.

1902

Перевод Сергея Сухарева (1985):
- В кн.: Йейтс У.Б. Роза и Башня.
 СПб.: Симпозиум, 1999. С.58-59.