ьчон и ьнед

Я заклеил бумагой все двадцать три окна, и еще на чердаке четыре. Это заняло, между прочим, целых два дня и один вечер, бумага рвалась, скользила на этом собачьем мыле – жасминная прелесть или сиреневая сказка. Потом я должным образом осмотрел палисадник – поправил ограду, выкорчевал старый виноград, покружился пчелой с тяпкой и секатором над крыжовником, удалил у клубники ус. Паутину по углам я ежевечерне собирал на длинную швабру, но к началу следующего дня она опять пружинилась там же, неистребимая, как и сорняки. Окружающий мир как будто отказывался со мной взаимодействовать, и я совсем одичал.
В то утро мне явилась женщина, волоча за собой неповоротливый чемодан на колесиках. Я уже давно скрылся под крышей, перенес туда кровать и некоторый нужный хлам, забаррикадировался, устроился и привык. Женщина с чемоданом простучала каблуками по мощеной дорожке моего сада, наступила, не заметив, на тюльпан и открыла дверь ключом из небольшой связки.

Я принялся наблюдать за ней.