Ворон - Эдгар Аллан По

Как-то полночью глухою, я, охваченный тоскою,
Над занятной древней книгой сонно время коротал,
И сквозь легкую дремоту слышу - в дверь стучится кто-то,
Тихо-тихо в дверь стучится... и себе я так сказал:
"Это просто гость стучится у порога моего...
Поздний гость остановился у порога моего,
Гость, и больше ничего".

В декабре случилось это... В призрачном мерцаньи света
Тень от тлеющих угольев опускалась на ковер,
Думал, с книгами сроднюсь я, чтоб избавиться от грусти,
Сильной, душу рвущей грусти о потерянной Ленор.
Ведь теперь родное имя произносят серафимы...
Здесь без имени она - навсегда.

Шорох шелковой портьеры напугал меня без меры,-
Никогда такого прежде не случалось испытать.
Чтоб унять душевный трепет, разума бредовый лепет,
Про себя я начал бодро повторять и повторять:
"Это путник запоздалый у порога моего,
Просто гость остановился у порога моего,-
Гость, и больше ничего".

Но вот, c духом я собрался, лишь мгновенье колебался.
"Господин иль госпожа вы - вас прошу меня простить...
Задремал я тут, читая... Но теперь я вас впускаю,
Подождите лишь мгновенье..."
Отворил я двери, но... тьма, и больше ничего.

Тишиною оглушенный, в ночь смотрел завороженный,
Думу думал, что же это испугало так меня?
Только ночь не отвечала, тьма кромешная молчала,
И вдруг что-то прошептало... Не ослышался ли я?
Слово горькое: "Ленор",- чутким слухом уловил...
Впрочем, нету тут загадки, сам его проговорил,-
Слово горькое, а тьма повторила для меня.

Cнова в спальню возвращаюсь. Дрожь души унять пытаюсь,
Вновь услышал стук за дверью, посильней на этот раз.
"Да, наверно это ветер дом несчастный мой приметил,
Дом несчастный мой приметил и стучит в мое окно...
Ветер, больше ничего".

Распахнул окно, и ворон в дом шагнул, как сажа черен,
Крылья гордо изгибая, на меня не посмотрев,
Точно принц или принцесса подлетел, на бюст уселся,
Бюст Паллады, что над дверью,- подлетел и гордо сел.

Загляделся я на птицу и не мог не изумиться
Величавой птичьей стати, вот уж гость... не ожидал!
"Видно, малый ты не промах, гордый и суровый ворон,
Принца мертвой темной ночи сразу я в тебе признал.
Но скажи же, ворон черный, называть мне как тебя?"
Каркнул ворон: "Никогда".

До чего ж я удивился - ворон вдруг разговорился!
Вот какой подарок странный мне подбросила судьба...
Ведь не часто же бывает, что к вам в гости залетает
Черный ворон говорящий с кличкой странной "Никогда".

И прокаркал ворон снова мне загадочное слово,
Точно душу свою птичью им одним излить хотел.
Головой не обернулся, ни пером не шелохнулся.
На меня угрюмый ворон с бюста пристально глядел.
В замешательстве я молвил: "Были разные друзья...
Все ушли... и он исчезнет как надежды и друзья".
Каркнул ворон: "Никогда".

Вздрогнул я, услышав это. "Знать, хозяин птицы где-то
Повторял, как заклинанье, это слово много раз.
Грустной песне научила бедняка его судьба
С одним словом - "Никогда".

Думы грустные оставил,- меня ворон позабавил,
Пододвинув к птице кресло, все глядел я на нее...
Вот ведь - птица причитает, что все это означает?
Неужели мне не скажет она больше ничего?
Все твердит одно лишь слово птица странная моя:
"Никогда" да "Никогда"...

Все гадал я, но ответа не давала птица эта,
Только взором жгла мне сердце, прилетела ведь не зря...
В кресле я сидел угрюмый, о Ленор опять подумал,
Той, что память не стирает даже долгие года.
Верно. К ней и относилось это слово "Никогда".

Чувствую, что задыхаюсь, себя в руки взять пытаюсь,
Видно Ангел Смерти крылья надо мною распростер.
"Дай забвения напиток, чашу осушу до дна..."
Каркнул ворон: "Никогда".

"Будь ты птица или дьявол, кто тебя сюда направил -
Буря или искуситель - в этот мрачный скорбный дом?..
Встречу ли в Раю Ленор я, мне ответь посланник гордый,
Дай душе успокоенье, умоляю я тебя..."
Каркнул ворон: "Никогда".

"О пророк, скажи тогда мне,
Где увижу лик желанный,
Небесами заклинаю, что закрылись для меня:
Может быть, в Аду с Ленор снова нас сведет судьба?"
Каркнул ворон: "Никогда".

"Больше лжи твоей не надо! Улетай, исчадье Ада,
Улетай обратно в бурю, дом оставь мой навсегда,
Бюст покинь, и прочь отсюда, о тебе я позабуду,
И пера чтоб не оставил!"
Каркнул ворон: "Никогда".

C той поры сидит над дверью ворон, оправляя перья,
Стал давно уже привычен траурный его наряд...
Точно демон полусонный, тусклой лампой освещенный,
Навсегда застыл на бюсте, в мою душу вперив взгляд.
С тени, что на пол ложится, не взлетит душа моя...
Никогда, нет, никогда.