Я и мальчишка с розой алой, готовый на звезду залезть...

А женщину единственную - ту,
Что мог бы взять собой на высоту,
И целоваться с нею на лету,
Что мог бы полагаться на посту,
Когда в ответе я за все на свете,
Я, к сожаленью, все еще не встретил.

Не то, чтоб не хотел ее найти,
Но хоть я не был никогда кретином,
Я не всегда был так умен, как ныне,
Я не всегда умел касаться сини
Движеньем легким крыльев за спиной...

Нет женщины кричащей мне: "Лети!"
А я чтоб ей в ответ кричал: "Свети!"

Нет, женщину единственную ту
Я, к сожаленью, все еще не встретил...
Мешали быт, заботы, настроенье, дети -
Не то, чтоб не увидел, не заметил
Ее мудрейшую, святую простоту.

И даже не одна на белом свете
Есть женщина такая, что, как стих,
Нужна мне для двустишья на двоих..
Их может, даже сотни есть таких
На этой удивительной планете,
Но толку никакого мне от них.

Ищу одну, с огромными глазами
Умеющими разглядеть меня,
Мое незатухающее пламя,
И у крыльца волшебного коня.

Способную увидеть как я радуг
Кормлю с руки, как будто лебедей,
Как полон Д'Артаньяновской отваги ,
Хотя давно не юн я и еврей.

Как полон красоты нечеловечьей
(Художнику ее не передать),
Когда средь ночи зажигает свечи
Моих стихов таинственная рать...

Стихов живых, что вышли по приказу
И тех, что бродят где-то в голове,
И даже сам их не видал не разу,
Но видел их следы я на траве,
Но видел их летящими по трассе
В автомобилях и по синеве...

Ворочается сердце тяжело,
Когда себя опять ловлю на мысли,
Что что-то в жизни у меня не вышло,
Что с чем-то ох как мне не повезло!

И сердце у меня размером с глобус,
И вижу вещи сквозь любую толщь...
О, как мы были счастливы бы оба,
Как пели б мы средь площадей и рощ.

Но нету рядом женщины со мной,
Которая меня бы понимала
И принимала бы таким, как есть:
Порой от жизни донельзя усталым
Cпособным, словно бомж, на клумбу лечь,
Ну, а порой мальчишкой с розой алой,
Готовым на звезду легко залезть