Ночь снежного человека

Он так и стоял у домофона, гипнотизируя кнопку с цифрой 9. Хотелось нажать её, но что он может сказать словами... Слова...одни слова... Да он и говорил их уже однажды, вселял надежду в доверчивое сердечко, а после - отказался от них. Он предал слова, теперь и слова уже не его союзники. Да и нет таких слов - для преданных слов, чтобы они его простили, вернулись к ней и она снова в них поверила...
Молчал, курил спешно, словно торопился...вот сейчас выбросит окурок и наконец-то нажмёт на кнопку... Снова закурил. Теперь неспешно, как бы отодвигая время, размышляя...
Слушал ночь. Ночь молчала... ей он тоже однажды соврал; тогда ночь шепнула ему, что нужно ехать сейчас же и говорить то, что думаешь... Говорить слова. Получается - ночь ему тоже не подсказчик...
Шелестели листья на деревьях. Ему думалось, что он и сам - почти лист, а скорее - цветок на дереве... как сок он поднимался по стволу ступенек новостройки, стремясь к своей заветной ветке, к листьям, распускался меж листьев цветком, затем превратился в завязь, и только-только стал переходить в этом своём развитии в нечто большее, как сам же себя и срЕзал, словно зелёное яблоко и упал вниз, и теперь валяется у этого домофона... Ну разве ЕЙ нужно это зелёное яблоко?
Он положил цветы пол, прямо под дверь подъезда, и пошёл. Обошёл дом, распугивая влюблённых котов, которые сегодня тоже были как-то неуверенны в себе и не решались влезать в чёрные провалы подвала; внимательно посмотрел на её молчаливое окно в странной и неоправданной надежде, что она чувствовала, как он пришёл, и как ходит здесь, под её окнами... Ему рассказывали, такое бывало с кем-то раньше, и всегда эти рассказы будили в нём веру в волшебное, в прекрасное; постоял так ещё немного и двинулся прочь.
Даже изначально он не мог дать ей много, а теперь и вовсе не сможет дать ничего, чего ей, а теперь и ему так не хватает - любви, доверия, нежности, мучений ожидания и радости встреч... и ещё... много чего ещё... Так мало и так... мало...
И с этими мыслями шёл он по дороге, разглядывая узкие мыски собственных ботинок, сожалея, что люди не могут слышать друг друга сердцем; только так он мог бы теперь сказать ей всё, всё что хотел сказать, а она от него ждала, да так и не дождалась...
И пошёл снег... Несколько прохожих (и откуда они взялись здесь, ночью) удивлённо таращили глаза в небо, совершенно не понимая, как может идти снег в середине лета и двадцать градусов по плюсу... Не понимали, да и зачем им это было, что снег этот шёл для него, что где-то там - наверху выбивали подушку его жизни, избавляясь от ненужных теперь никому ледяных перьев его холодного сердца; блестящие перья летели, звонко ударялись о землю и весело разваливались на маленькие горошины, стремящиеся закатиться под матрац принцессе, той самой принцессе, она жила в этом доме с потерянными цветами у подъезда...
Уходил он неслышно, не громче даже, чем в тот день, когда пришёл сюда впервые; шёл прячась в воротник хлопковой майки и походил в этот момент на напуганного им же недавно кота, странного и непонятно зачем забредшего в эти новостройки...
Именно в этот момент Она подошла и посмотрела в окно, конечно его не узнала, увидев только силуэт уходящего снежного человека, страшно чем-то расстроенного, что было видно по его осанке... - Да что же происходит с этим городом - подумала она - если даже снежные люди выглядят в нем такими несчастными?...