Обед в печи. сама на лавке...

Ольга Янченко, из блокнота журналиста

ОБЕД В ПЕЧИ. САМА – НА ЛАВКЕ…

Читатель мой случайный, ироничный!
Чтоб не наскучило тебе моё нытьё,
Давай заглянем в твой багажник личный,
Перетряхнём житейское тряпьё…
А?
Так вот, заглянула я в эти ваши литературные багажники. А в них всё про любовь вашу жаркую, кипящую, к девицам - красавицам. К своим и к не своим - с…Подумалось - не надоело…

А где же ваша любовь к папе - маме, без коих вас и на свете не было бы? Про дедушек - бабушек я уж не спрашиваю. Кто их помнит? Кому они, те, советские нынче нужны…Они же это, как его, не продвинутые никуда…У них были такие не интересные интересы…

А уж прабабушки - прадедушки ваши и вовсе вроде не жили -- не были. Ой, ребятушки, как это неправильно, как плохо! И потому решила я тут вставить свои журналистские три копейки.

Читайте! Завидуйте! Я расскажу вам про мою прабабушку Варюшу - добрюшу Веряеву, крепостную знаменитой помещицы Салтыковой, прозванную народом «салтычихой лютою». Мама моя Надежда про неё рассказала, когда мне было 6 лет от роду.

Итак, в Нижегородской губернии жила - была моя прабабушка Варвара. Как все крепостные, с утра в поле на барщину, вечером в своём огородике, а уж что останется время - в избе хозяюшка. Внученьке любимой Надюшке - поскакушке, как правило, гостинчик –- лепёшечка из ржаной дорогой муки да в секретном месте. Поищи, внученька, потрудися…

И вот, как всегда, утречком забежала Надюшка к бабушке Варе в избу её: - Чо сказать нашим, бабулечка?
– А передай, деточка, чтоб все - все наши пришли сегодня вечером ко мне. Я помирать буду.

Фыркнула внученька: – Ой, бабуня, так не бывает! Почём ты знашь, когда помрёшь?

– Твоё дело передать всем нашим. А когда помру - увидишь меня тута. Иди!

Надюшка хихикнула и побежала на Волгу. Купалась до обеда. Потом домой к своей маме Марусе. Потом опять на Волгу. Девчонка плавать мастерица. Да и на лошадях скачет исправно. В ночное их водит, купает в Волге. Да и жать, косить, молотить умеет. Просо в ступе толчёт как большая, хоть пест выше её в три раза.
Так ведь упрямая девчушка, вся в своего любимого отца Степана. Тот все профессии одолел сам. Он и печник, он и лудильщик, он и часовых дел мастер, он и на баркасе ходок знатный, он и с самим Павлом Григорьичем Чкаловым в друзьях ходит. Вон, котельщиком у него управляется.
Словом, мастеровой отец у Нядюшки и она не отстаёт, потому как брат её Мишутка, сын Степана Михалыча ещё мал - мала, возле мамки Маруси, держится за юбку крепко.

Отбегалась девчонка Надька, вечером, вспомнив наказ бабуленьки Вари, маме своей бух:–
Ой, чуть не забыла, мама! Велела сказать всем твоя мама Варя, чтоб пришли все-все к ней в избу вечером!
– Пошто идти-то? Чево у неё там, опять, чай новый сурприз?
– Да сказывала, что поми рать она будет сегодня.
– Ой! Господи! Надюшка! А когда это ты у неё была - то?
– Утречком, мам…
– Ах, негодница! И до сего часу молчала! Ну я отцу скажу, чтоб вздрючил тебя! Беги, всех созывай! Надо идти! Раз Варюша обещала, сделат… Она такая…

Собралась большая семья Веряевых быстро. Пришли в избу на краю села. Вошли. Печь ещё горяча, полна каши, пирогов. А сама бабуленька Варвара Веряева, чистенькая, вымытая, в смертной своей холщёвой рубашечке – на лавке отмытой до белизны…ручки на груди. Холодная уже. Вот вам, родные, готова я перед Богом отчитаься за всю жисть свою. Хороните тихо. Не плачьте. Пора мне…

Нет такой записке на столе…Родные и сами всё это наизусть знают. Бабушка Варя чистой души человек. Как сказала, так и сделала. Сто два годочка исполнилось ей на Пасху. Почуяла исход…Прощайте, родные! Живите дружно! Берегите честь смолоду, как здоровье своё и родных.

Слёзыньки ручьём у всех. Запричитали ровесницы бубушкины: –
– Пухом тебе земля, Варварушка! Царство тебе небесное, моя любимая бабуленька Варя!

Вот так ушла в мир иной моя прабабушка Варя: обед в печи, сама –- на лавке, чистенькая, в смертной рубашечке своей, давно приготовленной.
 ***