Дружба

Долго изучал меню и никак не мог выбрать между зеленым чаем с жасмином и каркаде. Не то, чтобы этот выбор особенно сложен, просто мысли бегали с такой скоростью, что обычный чай не умещался в голове.
Он – мужчина лет сорока с жизненной неопределенностью на лице. Молоденькие официантки сновали вокруг, кидая заинтересованные взгляды на симпатичного и задумчивого. А симпатичный и задумчивый был поглощен своими мыслями и просто не замечал их. В его мыслях жила она – недостижимая, непонятная и вместе с тем очень близкая, почти родная. Сколько было безуспешных попыток забыть о ней, сбежать и не думать. Но она возвращалась каждый раз еще более сильная, независимая, требовательная и настойчивая. Он испробовал почти все доступные средства и способы, не оставил шанса даже народным целителям, магам и гадалкам.
Никогда раньше он не был так беззащитен. Почему, именно я? За что?
Егор Андреевич, взрослый человек, устоявшихся взглядов на жизнь, в чем-то консервативных, в чем-то слишком либеральных, непоколебимой воли был вынужден словно какой-то мальчик преклонять перед ней колени и просить о пощаде. Бред. Бред. Бред.
Не сумев выбрать, он заказал и каркаде, и зеленый чай, только вот с мятой, а не с жасмином. Мысли продолжали лихорадочно бегать. Нужно искать способ, знать бы какой и что может помочь и на сколько это что-то действенно.
Дома ждала любящая и любимая жена, двое детей, а он сидел в каком-то непонятном кафе и думал о ней. Дурак. Иришка, наверное, уже курочку запекла и салатик приготовила, Сережка придумал очередную модель корабля, а Танюшка, маленькая любимица, все окна проглядела в ожидании папы. А папа беспомощно ждал свой чай. В какой-то момент он даже решил попросить принести пирожное, но передумал, вспомнив, что от сладкого мысли о ней его вообще никогда не оставят.
Около входа мелькнула знакомая фигура. Где-то этого мужчину он раньше встречал. Да это же Мишка из параллельного потока в университете, лучший друг студенческих лет. Сто лет не виделись. Располнел, немного поседел, а так в целом прежний Мика-весельчак.
- Мика, друг, привет, присаживайся ко мне за столик! – крикнул Егор.
- Какие люди, сколько же мы не виделись? – изумился Михаил Алексеевич или просто Мика.
- Лет, десять точно. Ты куда пропал? Почему почти не появлялся на вечерах встречи?
- Деньги зарабатывал, Егорушка, по заграницам мотался, чтоб их.
- Ну, и как все заработал? – подтрунивал Егор.
- Не все, конечно, но безбедную старость себе и жене обеспечил, а ты?
- Да, я вроде тоже, даже детям на ближайшую перспективу хватит.
Двое взрослых мужчин встретились так, словно и не было этих лет разлуки, разговорились, глаза загорелись, как у мальчишек двадцатилетних. Долго пили и каркаде, и зеленый чай, а потом, махнув рукой, решили заказать водки, под нее вспоминать стало гораздо легче.
В кафе почти не было посетителей, поэтому от столика у камина довольно громко доносились восторженные, слегка громкие, раскатистые «А помнишь?», и удивленные официантки тихо перешептываясь, обсуждали необычное преображение симпатичного и задумчивого мужчины.
Старые знакомые разошлись почти за полночь, обменялись кучей номеров мобильных, домашних, рабочих телефонов, оставили друг другу e-mailы.
Егор, а теперь вернее Егор Андреевич, сидел в такси, умиротворенно расслабившись, вспоминал столь неожиданную, но безумно приятную встречу. И когда в его голову вновь постучалась навязчивая мысль о ней, он лишь облегченно вздохнул.
Мика-весельчак оказался первоклассным дантистом, на прием к которому записывались, чуть ли не за год вперед. Зубная боль, так долго мучившая Егора Андреевича и не дававшая спокойно жить, словно в агонии усилилась. «Ничего, завтра Мика покажет тебе Кузькину мать, укол, потом я не на долго усну, и тебя больше не будет в моей жизни» - подумал он и впервые за долгое время улыбнулся своей неповторимой кошачьей улыбкой.