Хромая девушка в поэзии Осипа Мандельштама

Осип Мандельштам, насколько можно судить по его опубликованным текстам, только однажды высказался на интересующую нас тему. Но, поскольку он был гений, каждое его слово, даже полунамек имеет принципиальную важность и подлежит исчерпывающему исследованию.
В 1937 году в воронежской ссылке О. Э. Мандельштам и его жена Н. Я. Мандельштам общались с хромой девушкой Наташей Штемпель. Мандельштам ей симпатизировал (по словам жены — дружил) и посвятил несколько стихотворений. В одном из них он назвал хромоту “одушевляющим недостатком”.
Специально о походке хромой девушки говорится в двух стихотворениях: “К пустой земле невольно припадая […]” и “Есть женщины, /Сырой земле родные. /И каждый шаг их — гулкое рыданье […]”
Привожу комментарий М.Л.Гаспарова: “[…] Н.Штемпель познакомила ОМ с женихом (юношей-погодком), вчетвером с подругой они вместе ужинали и гуляли по Воронежу; на следующий день ОМ подарил ей парные стихотворения […] — тоже о вечном круговороте умирания и воскресения земли и человека; Н. Штемпель хромала (стесненная свобода одушевляющего недостатка), припадая к земле, поэтому точка зрения поэта и героини — из подземного царства: сопровождать воскресших и впервые приветствовать умерших — их призванье. Эти стихи он назвал своим завещанием: "Это лучшее, что я написал".”
Наталья Штемпель была преподавателем литературы в Воронежском авиатехникуме. В годы цензурного запрета произведений Мандельштама она, с риском для себя, сохранила часть его архива. Позже написала воспоминания “Мандельштам в Воронеже”. (Новый мир. - 1987. - №10. - С. 228-229.)
Об обстоятельствах появления названных стихотворений она сообщает в воспоминаниях: “я зашла к Осипу Эмильевичу и сказала, что мне по делу надо побывать у Туси, моей приятельницы и сослуживицы. Осип Эмильевич пошел со мной. На обратном пути он меня спросил: "Туся не видит одним глазом?" Я ответила, что не знаю, что никогда на эту тему с ней не говорила, очевидно, не видит. "Да, — сказал Осип Эмильевич, — люди, имеющие физический недостаток, не любят об этом говорить". Я возразила, сказав, что не замечала этого и легко говорю о своей хромоте. "Что вы, у вас прекрасная походка, я не представляю вас иначе!" — горячо воскликнул Осип Эмильевич.
На другой день после ночной прогулки я зашла из техникума к Мандельштаму. Надежда Яковлевна была в Москве. Осип Эмильевич сидел на кровати в своей обычной позе, поджав под себя ноги по-турецки и опираясь локтем на спинку. Я села на кушетку. Он был серьезен и сосредоточен. "Я написал вчера стихи", — сказал он. И прочитал их. "Что это?" Я не поняла вопроса и продолжала молчать. "Это любовная лирика, — ответил он за меня. — Это лучшее, что я написал". И протянул мне листок.

I.
К пустой земле невольно припадая,
Неравномерной сладкою походкой
Она идёт — чуть-чуть опережая
Подругу быструю и юношу-погодка.
Её влечёт стеснённая свобода
Одушевляющего недостатка,
И, может статься, ясная догадка
В её походке хочет задержаться —
О том, что эта вешняя погода
Для нас — праматерь гробового свода,
И это будет вечно начинаться.

II.
Есть женщины, сырой земле родные.
И каждый шаг их — гулкое рыданье,
Сопровождать воскресших и впервые
Приветствовать умерших — их призванье.
И ласки требовать от них преступно,
И расставаться с ними непосильно.
Сегодня — ангел, завтра — червь могильный,
А послезавтра — только очертанье…
Что было поступь — станет недоступно…
Чветы бессмертны, небо целокупно,
И всё, что будет, — только обещанье.

И я сразу вспомнила нашу прогулку втроем холодной майской ночью, разговор с Осипом Эмильевичем о Тусе и моей хромоте. Стихи были написаны тушью на суперобложке к Баратынскому. Осип Эмильевич продолжал: "Надюша знает, что я написал эти стихи, но ей я читать их не буду. Когда умру, отправьте их как завещание в Пушкинский Дом". И после небольшой паузы добавил: "Поцелуйте меня". Я подошла к нему и прикоснулась губами к его лбу — он сидел, как изваяние”. Почему-то было очень грустно. Упоминание смерти, а я должна пережить?! Неужели это прощальные стихи? […]
Когда я приехала в Москву в марте 1975 года и прочла Надежде Яковлевне эту рукопись [воспоминаний], она сказала: "Наташа, вы о своих стихах не всё сказали, неполно, это не прощальные стихи. Ося возлагал на вас большие надежды". Она повторила строки:
…Сопровождать воскресших и впервые
Приветствовать умерших — их призванье…
В своих воспоминаниях Надежда Яковлевна так писала об этом стихотворении: "Прекрасные стихи Наташе Штемпель стоят особняком во всей любовной лирике Мандельштама. Любовь всегда связана с мыслью о смерти, но в стихах Наташе высокое и просветленное чувство будущей жизни. Он просит Наташу оплакать его мертвым и приветствовать воскресшего"”

О том, запечатлелся ли “одухотворяющий недостаток” Наташи Штемпель в содержании других посвященных ей стихотворений Мандельштама, трудно сказать что-либо определенное. Есть, например, такие две строки в стихотворении “Клейкой клятвой липнут почки..”: “Будет зыбка под ногою /Легкою качаться”, но имелась ли здесь в виду обсуждаемая нами особенность походки, неясно.
Из автобиографии Н.Штемпель можно узнать о характере ее хромоты: “Семи лет я заболела туберкулезом тазобедренного сустава и долгие месяцы была прикована к постели. Это рано научило меня думать и полюбить стихи. Первым поэтом, которым я увлекалась и стихи которого выучила наизусть, был И. С. Никитин. Проболела я семь лет. Последствием болезни стала хромота. Но я почти не чувствовала своего физического недостатка”.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Этот текст я написал по просьбе владелицы интернет-сайта "Хромая девушка". По ее замыслу на сайте будут помещены исследования об отражении этой темы в произведениях Монтеня, Достоевского, Войнич, С. Цвейга и т.д.