Impressions 1. 4

Соловей

Тире, тире, тире, тире – точки…
Так поезд улепетывает ночью.
И на луну из кокона ветвей
выплевывает сперму соловей.
Она летит, жемчужно мерцая,
и с каждым ударом соловьиного я
делает луну полнее, а губы суше,
купца невольно превращая в уши.
А соловей так долго говорит,
вздыхает, напевает, бормочет…
Луна горит, купчина обесточен
еще недавно был – теперь включили ток.
Под утро накаляется восток,
показывая аленький цветочек.

Киев

В этом Киеве тропы
так видны, что неловко –
неужели заметят?
Золотого лучонка
золотая морковка
издаля заприметит.

Только жадность раскоса:
оборвать златоглавы!
Татарва под ногами
без какого-то спроса
на тропины кровавы
наползает веками.

Роза

Роза с лепестками перепончатыми,
как летучая мышь.
В небе заката замазка желтая
над поддонами крыш.
А роза бордова и чорна,
как парус – пугает, летит.
Середка у нее кручона
и тайный смысл ее скрыт.

Солнце

А солнце вышло прямо из земли.
Так ведь июнь – оно прошло сквозь землю.
И на ночь застревает на мели,
И воды ночи солнце не объемлют.
Дрожащим крабиком под занавеску шмыг –
старик отматывает спиннингову леску –
ползет горячий луч тебе на лик
отточенной и огненной стамеской.
Наделаем кудрявых буратин –
деревья на пригорке в час заката.
Не персонифицирован, един,
мой бог, во мне открывшийся когда-то.
Воньми себе, прислушайся! Уже
ужаленною печенью и почкой
твой блудный сын всё слышит на меже
между страной и строчкой…