Мышка и Сосиска

 
 
 
 
 I

Бесконечный урок русской литературы медленно приближался к концу. Казалось, ничто не предвещало никаких неприятностей ученику 5-го «Б» - Васе Метёлкину.
- Метёлкин, к доске, - как гром с ясного неба, прозвучал голос учительницы.
- Анна Егоровна, урок кончается, не успеем,- испуганно, возмутился невезучий Вася.
- Успеем. Прочитай наизусть отрывок из поэмы «Руслан и Людмила».
- У лукоморья дуб зелёный, - бойко начал он и глубоко задумался, надеясь на спасительный звонок. Пауза затянулась до неприличия. Звонок предательски молчал.
- Поторопись, дружок, сам же сетовал, что не успеем, – не без иронии сказала Анна Егоровна.
- Там чудеса. Там леший бродит и на цепи русалок водит, - неуверенно продолжил Вася, вызвав дружный хохот 5-го «Б».
- Ребята, это совсем не смешно. На ваших глазах товарищ погибает, - скорбно произнесла учительница.
- Конечно, не смешно. Я-то здесь причём? - повторил Вася фразу, своего любимца - попугая Дио. – Прогуливает леший русалок. Бизнес у него такой.
Оправдания вызвали новый взрыв смеха и Анны Егоровны.
- Садись, Метёлкин. Александр Сергеевич велел поставить тебе единицу.
 Высокомерная единица, похожая на виселицу, появилась в дневнике по соседству с покладистыми тройками, почти одновременно с коварным звонком.
 - Ещё не отзвучало эхо звонка, как Метёлкин сорвался с места. Ударом ноги открыл дверь. Как стадо слонов, пронёсся по коридору. На ходу больно дёрнул за косичку первоклашку. Лихо съехал по перилам лестницы. И, едва не сбив с ног учительницу математики, выскочил на школьное крыльцо. «Свобода! Ура! Ни училки, ни дуба» - мысленно прокричал Метёлкин, и, копируя бывалых моряков своего приморского города, вразвалочку отправился домой.
 Дорога вела через старый городской парк и была почти безлюдна. Он шёл, то и дело отвлекаясь на важные и интересные, по его мнению, дела: попробовал столкнуть с гранитного куба белую, цветочную вазу – получилось. Опрокинул мусорную урну, из которой, к его удовольствию, вывалился короткий, тяжёлый, железный прут. Прицельно запустил его в цветочную клумбу и сшиб несколько головок розовой гвоздики. Разыскал прут и швырнул в куст сирени, из которого, как брызги, разлетелись в разные стороны, на смерть перепуганные, воробьи. Затем подошел к старому-престарому дубу и пнул его ногой:
 - Из-за тебя, дуб зелёный, я получил единицу. Вот вырасту, стану лесорубом и срублю тебя под самый корень.
 Но не успел он до конца развить эту мысль, как с ним произошло невероятное: левая нога, которой он ударил дуб, мгновенно удлинилась почти втрое. Вместо стопы на ней образовалось лошадиное копыто. Тоже произошло и с правой ногой. Затем копыта, мимо его воли, галопом рванули с места и понесли на ипподром, который соседствовал с парком.
Метёлкин перемахнул трёхметровый забор и оказался на территории ипподрома. Неожиданно для себя, он громко и жизнерадостно заржал, привлекая к себе внимание публики. Люди на ипподроме с удивлением уставились на скачущего, с бешеной скоростью, странного мальчика. Толпа игроков в тотализатор отхлынула от касс и устремилась на трибуны, чтобы не упустить необыкновенное зрелище. Под громкие аплодисменты Вася проскакал десять кругов по кольцевой замкнутой дорожке, мимо ревущих трибун и судейской вышки. Ворвался на площадку конноспортивных соревнований. Ноги Васи, войдя в раж, понесли его на самый трудный конкур, с препятствиями для стипл-чейз. Безукоризненно преодолевая препятствия, не сбив ни единого бревна, Вася проскакал семь километров, под одобрительное ржание скаковых лошадей, выведенных на площадку для седловки. Жокеи с восхищением и нескрываемой завистью, смотрели на небывалую скачку. Трибуны любителей верховой езды устроили волну, сопровождаемую рёвом восторга.
Преодолев препятствия, Вася победоносно заржал, перемахнул через забор и скрылся из виду.
- Что это было? – спрашивали друг у друга, потрясённые ценители скачек.
Доскакав до дуба, ноги остановились, укоротились до прежней длины, копыта исчезли. Измученный и обессиленный Вася, волоча, заплетающиеся в косичку ноги, побрёл домой.
На следующий день, взбудораженный неслыханным происшествием, город, гудел, как улей. Но, странное дело, никто, из присутствующих на ипподроме, не мог описать внешность Васи, то ли из-за сверхвысокой скорости скачки, то ли по другим причинам. Возникали горячие споры: были ли у мальчика копыта. Видио- и кинокамеры, фотоаппараты и даже телевизоры, настроенные на программу конных соревнований, все вышли со строя, без всякой надежды на их восстановление. Информация очевидцев происшествия и периодической печати отличалась неконкретностью и носила скандальный характер. Маловеры не верили очевидцам и, смеясь им в лицо, утверждали, что последние повредились в уме. По этой причине в тихом, благоразумном городе, даже произошли беспорядки. Напуганный Вася молчал, как рыба. Шутка ли? Какой только материальный ущерб нанесен горожанам! Родителям вовек не расплатиться. Но вывод для себя он сделал: колдовство, не иначе. Где наш город стоит? У лукоморья. А такого древнего дуба по всей Руси не сыщешь. Вот то-то оно и есть. Это тот самый дуб, о котором писал Александр Сергеевич.
 Само собой разумеется, кот, русалка, леший, вследствие прогресса, исчезли. Следы невиданных зверей затоптаны. О чём речь - двадцатый век, центр города. Но кто-то из колдунов остался. Кто бы это мог быть? Вася терялся в догадках и, для раскрытия тайны чрезвычайного события, неожиданно для себя, выучил наизусть всю поэму «Руслан и Людмила». Но так и не пришел к окончательному выводу. Ясно одно: природа – среда обитания нечистой силы. Вот этот «кто-то» и борется за сохранение природы с такими шалопаями, как Вася. После долгих, мучительных размышлений, он пришел к заключению: нечистая сила, в этом случае, безусловно права. На самом деле, не она, а он, Метёлкин, – нечистая сила. Конечно, разгадать загадку можно, но не с такими знаниями, как у него. Учиться надо не просто хорошо, но и копить информацию за пределами школьной программы.

 II

Прошёл год. Вася очень изменился, повзрослел, поменял своё отношение к учёбе и жизни вообще. Он с отличием закончил пятый класс. Правда, первое время, после происшествия, учиться было очень противно. Но теперь он стал совершенно другим мальчиком. Его легендарное прилежание в учёбе, особенно к русской литературе, восхищало самых требовательных учителей и приводило в недоумение школьные народные массы. Вася Метёлкин стал гордостью и надеждой не только родной школы, но и всего города. Кто на олимпиадах города и страны первый? Вася Метёлкин, единственный такой и неповторимый. Но некоторые привычки и пристрастия к былым, особо важным делам, у него остались. Очень глубокие корни были у этих привычек, может быть поглубже, чем у самого дуба, к которому он теперь относился с трепетным почтением.
 
 III

Суббота. Закончился, к большому Васиному огорчению, урок русской литературы. «Опять выходной» - с горечью подумал Вася и поплёлся домой. Испорченное настроение требовало развлечений. Для начала Вася поджёг мусорный ящик, из которого повалил густой, чёрный дым. «Диоксин, - безошибочно определил лауреат олимпиад. - Образуется при переработке бытовых и промышленных отходов. При вдохе дыма, даже одной расплавленной пластиковой бутылки, достаточно, чтобы вызвать рак лёгких или преждевременное старение» - вспомнил Вася и поспешно отошёл в сторону, не насладившись зрелищем горящего ящика. Настроение улучшилось, но не намного. Вася поднял камень-голыш и швырнул в сидящую на дереве ворону. Испуганная птица присела, каркнула и, тяжело взмахнув крылами, взмыла в воздух. В тот же миг левая рука (Вася был левшой) удлинилась втрое. Стала похожа на конечность обезьяны гиббона, то же произошло и с правой рукой. Передние конечности Васи наполнились невероятной, звериной силой, и, цепляясь за ствол и ветки, в мгновение ока, вознесли его на верхушку высоченной, корабельной сосны. Через минуту руки вернулись в исходное состояние. Вася посмотрел вниз. Закружилась голова, по спине поползли мурашки. Прошло три часа. Надвигалась ночь. С моря дул сильный, холодный ветер. Он сидел на дереве и горько плакал. Слезть вниз у него не было никакой возможности, хотя желание было огромное. В любой момент он рисковал сорваться с, раскачиваемой ветром, ветки и разбиться насмерть. Он уже перестал надеяться на чью-то помощь: в парке было безлюдно, а дерево стояло далеко в стороне от главной аллеи. И тогда Вася, у которого вероисповедание ещё не определилось, как язычник (он недавно прочитал в школе лекцию о язычестве на Руси), стал истово молиться дубу и раскаиваться в дурных поступках. Просил дуб снять его с сосны, обещая никогда не делать вреда живой природе и организовать в школе общество её защиты. Наконец-то молитва подействовала: к сосне подъехала машина МЧС. Спасатели выдвинули пожарную лестницу, и один из них, снял Васю, окоченевшего, полуживого, не перестающего молится, с высоченного дерева. За всё время операции спасатели не проронили ни единого слова, как немые. Мальчика, не спрашивая адреса, завезли домой. Никто его не ругал, не расспрашивал, как он оказался на сосне. Но самое главное, на утро, все, кроме Васи, о происшествии забыли напрочь, как будто бы его и вовсе не было.
 
 IV

 Прошёл год. Вася повзрослел, искоренил, как и обещал дубу, скверные привычки и организовал общество зелёных в своей школе. Общество, с разрешения мэра города, весной заложило обширный парк имени Васи Метёлкина и объявило бескомпромиссную войну вредителям природы. Но страх у позеленевшего Васи перед дубом, не прошёл. И в школу он ходил другой дорогой, обходя старый парк десятой улицей. «А вдруг я опять что-нибудь вытворю» - с ужасом, вспоминая ипподром и сосну, думал Вася. Но любопытство сильнее страха. Его мучила тайна дуба, разгадку которой ему не подсказала ни одна книга. Вот эта самая тайна и привела его, однажды ночью, к дубу и спрятала в кусты.
 Рассвело. Из своего потайного места Вася стал наблюдать за деревом. Восходящее солнце озарило густую крону. И тут он услышал, как в зеленой массе листьев прозвучал чей-то странный, с кошачьим акцентом, голос:
 - Госпожа Мышка, пора завтракать.
Из норки, спрятанной между корней, показалась Мышка:
 - Доброе утро, наш Благодетель! Какое солнце! Хорошо-то как!
 - Доброе утро, Мышка! Держите завтрак.
И тут Вася увидел, как из густой зелени, на нитке, опускается Сосиска, запах и аппетитный вид которой, чуть не вызвал у него голодную истерику. А впечатлительный нос, вдыхая непередаваемый аромат, так сильно потянулся к Сосиске, что чуть не вытащил мальчика из кустов. Ему пришлось уцепиться руками за куст, чтобы не обнаружить себя.
- Спасибо, наш Благодетель, наш волшебный спонсор! Чтобы моя семья делала без Вас, - сказала Мышка, стала на задние лапки и деликатно, как это умеют делать только, воспитанные мыши, перегрызла нитку. Взяла зубами Сосиску за хвостик и поволокла в норку на семейный стол.
Удивленный Вася пригнулся, чтобы его не заметили. Но не тут-то было. Раздался тот же голос, с акцентом:
- Перестань, Метёлкин, прятаться. Выходи! Я тебя давно жду.
Испуганный Вася, осторожно раздвинул кусты, вышел и стал перед дубом. Из глубины кроны, с таинственным скрипом, выдвинулась и почти наехала на него, длинная и толстая ветка. На ветке сидел старый-престарый чёрный кот в окружении воробьиной стаи. По разные стороны от него, как на школьной фотографии, сидели знакомая ворона, учительница по математике и первоклашка. Учительница держала расколотую цветочную вазу, а первоклашка - в решете - головки гвоздик. Вася покраснел от кончиков больших пальцев на ногах до кончиков волос на голове. «Какой позор!» - мертвея от стыда, подумал Вася и проснулся.

 
 Послесловие

Город, расположенный на берегу Чёрного моря, в аэропорту, провожал знаменитого, с мировым именем художника, полотна которого, считалось за честь иметь в фондах Эрмитажа, Нью-Йоркского музея современного искусства, Лувра и Национальной галереи в Лондоне. Часть своих полотен он передал в дар родному городу, в том числе маленькую акварель, которая неизменно, на всех выставках, пользовалась оглушительным успехом любителей изобразительного искусства. Называлась она «Мышка и Сосиска». И, что самое странное, в какой бы стране не экспонировалась экспозиция картин художника, в зале, где вывешивалась акварель, был всегда разлит удивительный, изысканный аромат волшебной сосиски. Такого эффекта никогда, не удавалось достигнуть, ни одному мастеру художественной кисти.
Несколько иностранных коллекционеров, ранее предлагавших автору миллионы долларов за бесценный шедевр, стояли в толпе провожающих и плакали: они окончательно потеряли надежду, хоть когда-нибудь, иметь в своих коллекциях эту удивительную акварель.