Телефонный звонок в 4 частях

 ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

 Часть I

 ЗВОНОК в БЕРЛИН

Старинным друзьям уехавшим из Петербурга в начале XXI века в чужую
Страну отделенную двумя часовыми поясами , тысячами километров и 12 днями
Разницы Церковных календарей .....
 
Я Вам звонил на Рождество , был в Петербурге день в разгаре
Вы ж за обеденным столом сосиски водкой запивали

Вы отмечали Рождество в стране религии не Вашей
В бокалы рейнское вино налили рядом с русским квасом

И Ваши русские слова с акцентом прусским зазвучали
Так загудят колокола, коли в чугун добавить стали

И очень грустный мой звонок , друзьям создавшим мою лиру
Как метко брошенный снежок , разбил , упав единство мира

И все слова , что я сказал были пропитаны печалью
О том , что новый век настал и три страны нас разделяют

Нас отделяют два часа , две тыщи двести километра
Двенадцать дней календаря меж праздников новозаветных

У нас лежал пушистый снег и ели шапками качали
А я звонил , как человек звонка которого не ждали

Но мой звонок в XX век , где совпадали наши даты
Вам нужен был , как прошлый снег немецкой убранный лопатой

 Часть II

 НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЗВОНОК в БЕРЛИН
 или СМЕРТЬ РЫБЫ

При переходе из привычной среды обитания в среду непредназначенную для тебя,
Окружающий мир становится агрессивно-убийственным и все существа в нем приобретают, может быть и несвойственную им, демоничность …..
Мой несостоявшийся звонок в ужасно морозную январскую ночь , пролетев меж комаровских сосен, потерял свою силу над финским заливом и упал, лишенной поддерживающих сил
Он оказался вырванным дьявольской силой в мир, где его никто не слышал , не понимал и не любил…………

Несостоявшийся звонок во тьму Балтийского залива
Как рыба выброшен на лед, средь камышей печально стылых
Напрасно солнце надо льдом , свой луч последний посылало
Лишь пар клубился надо ртом , а звуков словно не бывало

Стал голос увязать в мороз , согласных становилось мало
Слагались гласные в торос, из губ и язычка металла
Так рыба раскрывает рот, но не вода вокруг , а воздух,
Неполучить ей кислород , не для нее сей мир здесь создан

И бьется жабрами об лед , но шансов нет в надводном мире
Рыбак угрюмо водку пьет, плита готовится в квартире
Он молча ящик соберет, раскрыв губу , мормышку вынет
И запихнув весь лов в мешок, осклабится на свой удильник

И поздним вечером домой , вернувшись в город электричкой
Он дверь прикроет за собой , стуча галошей по привычке
Взглянув почтительно на стол, где умирает жизней стая
Жена не засучив подол, споткнется ящик убирая

Порезав лук и взяв муку, положит рыбу в сковородку
Не ужаснется чужаку, найдя кровавую находку
Останется от рыбы глаз, оторванный ножом хозяйским
Что с ужасом глядит на НАС , как потрошат из рыбы яйца

Отбросит молча глаз живой , в ведро для кухонной помойки
Рыбачка скажет : “ Руки мой , все приготовлено к попойке”
Рыбак с женою водку пьет, картофель варится в мундире
Никто слезу платком не трет ,
 Что рыбой меньше стало в мире…..

 Часть III

Вот минуло всего пятнадцать дней, от рождества и теплого тумана
А за окном январскую капель сменил мороз на праздник Иордана

Мой телефон был безнадежно глух, звонку как будто тока не хватало
Лишь иногда какой-то странный звук, как по стеклу кусочками металла

Мозг создавал ужасно странный миф , где женщина мужчину не желала
И я во сне пытался натянуть на спящий глаз кусочек одеяла

Была подушка словно снежный ком и голова со сном в ней утопала
Реальность перемешанная днем была страшней пиров Валтасаара

Скрипела снежным хрустом простыня, реальность жизни миф уничтожала
Холодная , как скользкая змея , рука сквозь сон тянула одеяло

 Часть IV

Я никогда не стану иудеем , не изменю религии своей
И пусть считают все меня евреем , Я православней , чем протоирей

Я не вгрызусь с ногтями в мусульманство, читать не стану на фарси Коран
Хоть я и не сторонник пуританства , Я не обрежу свой последний край

Я не пойду в Тибет искать дорогу , и выбривать остатки с головы
Пусть без меня читают кармы Богу в монастырях под куполом земли

Я пред огнем почтительно склоняюсь , Я Ницше в детстве ночью прочитал
Но в башню смерти только днем являляюсь , и не отдам себя ночным орлам

Я рано утром выйду к косогору , из облака протянется рука
В тумане мне покажут море , горы , где я прожил счастливые года