Карлики

Кору расщепляет верёвка,
Дрожит как струна под смычком.
Какая нужна мне сноровка
Чтоб ствол не ударить виском?

Болтаюсь я вниз головою,
Корячусь, но путы крепки,
Связали коварно враги,
На дерево лезут гурьбою.

То карлики прыгают снизу,
Царапают пальцами лоб,
По коже предчувствий озноб –
По мне ли затеяли тризну?

Уродливые недоноски,
Вам кровь бы сосать да поесть,
Страшна ваша гадкая месть,
Когда вас по пальцам не счесть,
И каждый упрямый да скользкий.

Вползаете прямо мне в горло,
Оттуда вы в сердце и мозг.
Как пчёлы, родящие воск,
Воткнули под кожу мне свёрла.

Желаете вылепить куклу,
Чтоб прятаться где-то смогли.
«Пустите ж меня, упыри!» -
Сознание быстро потухло.

Мне кажется, что не качаюсь –
Пытаюсь я к звёздам лететь,
И мир предо мной кверх ногами,
Где карлики шепчут – Не сметь!

Туда меня тянет, к просветам
Не в тучах – где молнии след.
Везде на дорогах запрет,
На крылья верёвка надета.

Какой-то отчаянный карлик
Пилою по ветке ведёт –
Меня ожидает полёт,
В глазах помутился хрусталик.

Но падать мне долго и больно,
Внизу ведь костёр развели.
И пляшут вокруг дикари,
«Помилуйте, хватит, довольно!»

Уродцы ведь плохо танцуют,
Тела изгибают не в такт,
Вдыхают костра аромат,
И песню заводят лихую:

«Мы карлики, карлики, карлики,
Гуляем по вашим мозгам,
Мы карлики, карлики, карлики,
Вгрызаемся в жизнь тут и там.

Быстрее от нас вы бежите,
Быстрее мы жрём вашу плоть,
Горите в огне же, горите –
Не в силах вы нас побороть!

Мы карлики, карлики, карлики,
Наездники ловкие снов.
Мы карлики, карлики, карлики
На вас не жалеем подков!»

Вот тут мне уже эта песня –
Я знаю слова наизусть!
Пошли бы вы прочь в моё детство
И взяли с собой мою грусть.

А ниже меня, весь опутан,
Седой извивается крот,
Верёвку зубами грызёт,
Шипит и грозит лилипутам.

Вокруг на деревьях хохочут
Нечистые духи листвы.
Вином и бездельем сильны,
Правители этой страны,
Сидят, дожидаются ночи.

Я вижу, с расстроенным небом
Сроднилась морская волна,
Солёной любовью полна,
Впивается в берег свирепо.

А в море ныряет русалка,
Манит наготою к себе.
Кричит – «На костре ли не жарко?
Давай порезвимся в воде!»

Я ей прохрипел, что есть мочи
«Не видишь проблему мою?!
Меня ж разыграли вничью,
На ужин попал к дурачью!
Чего ж ты, красавица, хочешь?!»

Она лишь побулькала ртом
И снова давай повторять, –
«Мне нравиться очень нырять,
Такая в воде благодать,
Не будь же упрямым скотом!»

Ей, богу была бы поближе
Вцепился бы ей в плавники,
Но вижу, её моряки
Ласкают в четыре руки,
Она ж им щекочет бесстыже.

Из чащи, немного помятый,
Подкрался противный шакал.
Шершавый язык показал,
Мне раны на лбу зализал,
«Чего тебе надо, треклятый?!»

В глаза посмотрел он печально,
Смахнул человечью слезу,
Сказал, что всё скоро пойму,
В орла, обернувшись, вспорхнул –
Себя он повёл аморально.

Парил надо мной он не долго,
Тянулся я шеей к нему –
«Когда ж, наконец, я пойму,
Как карликов мне кутерьму
Заставить бежать одному?!»,
А снизу вскричал кто-то громко.

Я глянул, шальными глазами,
Дыша сквозь обглоданный рот.
В огне оказавшийся крот,
Запрыгнув на карликов сброд,
На части их режет когтями.

«Давай, дорогой, выбирайся,
Тебе же удача в ребро!
Русалка, воды нам ведро!
Дружище, тебя занесло,
Давай же, давай, выбирайся!»

А карлики в ужасе стонут,
Боятся к нему подойти.
Он стал на глазах, вдруг, расти –
Теперь его точно не тронут!

Вот крот распрямил свою спину,
И став крокодилом тотчас,
Открыл свою страшную пасть,
И к морю, на скорости, ринул!

«Постой же, товарищ! Куда ты?!
Верёвку мою раскуси!
Не будь же орлом ты пернатым,
Верни мне надежду, верни!»

Умчался, лишь дым коромыслом,
Да карликов мёртвых не счесть.
Живые набросились есть
Убитых, чтоб мясо не скисло.

«За что ж мне такая напасть
Висеть кверх тормашками вечно?!
Прожорливым карликам в пасть
Смотреть и скулить бесконечно?!»

Дрожу, как последняя птаха –
Один я остался теперь.
Огнём запылала рубаха,
В ушах заиграла свирель.

На небе мазутные тучи,
А в тучах воронка кружит,
Подпиленный сук дребезжит,
В ушах моих ужас визжит,
«Ну, нет, не возьмёшь, я живучий!»

Листва зашипела от бури,
Нечистые в дуплах скулят,
На землю безжалостный град,
«Смогу ли я выжить, смогу ли?!»

«Скорее, проклятый, скорее!»
Я падаю прямо в огонь.
Слюною забрызганный тролль
Вцепился зубами мне в шею.

И тут началось представленье,
Кружусь я в такой кутерьме!
Костёр закружился во тьме,
Нечистые тонут в дерьме –
Настало в мозгу просветленье.

Шакал, крокодил и русалка,
Орёл, лилипуты и крот –
«Пусть всех ураган заберёт!
Себя одного мне и жалко!»

Очнулся я, лёжа в постели,
В поту, с перекошенным ртом.
Горел ли я вправду с кротом?
Ужель меня карлики ели?

И кто там, в груди, копошится,
Кусает и рвёт на куски?
От карликов мне не укрыться,
Звучат в тишине их шажки!

Да, нет, всё приснилось, конечно,
Конечно, я жив и здоров!
Вот только на лбу моём шов,
Следы на руках от зубов,
И раны в душе – бесконечны.

1 Июня – 11 Июня 2006