Глава 6. Плоды мандрагоры

Пришел Яков, полный надежд,
в желанную землю Востока
и перед собою узрел
картину такую вдали:
бродил мелкий скот, а промеж
козлов пастухи-лежебоки
собрались втроем на жаре
и мирно беседу вели.

Поодаль - колодец с водой,
увесистым камнем накрытый.
К ним Яков решил подойти
дорогу спросить – то да сё:
«День добрый для ваших трудов!
Зачем у колодца стоите?
До полудня только кретин
скотину свою не пасёт».

Прервав разговор без труда,
ответили страннику хлопцы:
«Не можем - порядок такой
здесь, в наших краях, заведен.
Пока не придут все стада,
не станет смотритель колодца
поить по отдельности скот,
поэтому всех мы и ждем».

Пока говорили, с лугов
Рахиль подошла, дочь Лавана,
со стадом отца своего, -
за тем чтобы скот напоить.
Узнал Яков от пастухов,
какого она рода-званья,
и быстро своей головой
смекнул, как ему поступить.

Желая эффектно привлечь
внимание дамы, он камень
от устья колодца плечом
своим без труда отвалил;
затем, придержав свою речь,
скотину своими руками
под девичьи взгляды - причем,
восторженные! - напоил.

Смотритель колодца проспал
случившиеся беспорядки,
и все напоили стада,
и в поле угнали пасти.
А Яков же поцеловал
кузину, как родственник, сладко,
поведав кто он, и куда
ведут его дальше пути.

Она побежала стремглав
и новость отцу рассказала.
Воспринял тот весть хорошо
в силу известных причин.
Скрывалась в тени кабала
за дядиными глазами:
Лавану в хозяйстве большом
давно не хватало мужчин.

Достойный прием оказал
дядя нежданному гостю:
«Ты - кость моя, – он говорил, –
ты - кровь моя, парень, и плоть!»
А месяц спустя, так сказал:
«Пора бы размять тебе кости.
Скотину на выпас бери,
чем зря языком-то молоть.

Пусть даже ты родственник мне,
заключим контракт. Неужели
ты даром мне будешь служить?...» -
и хитрый Лаван вдруг притих.
Он ждал, что ответит юнец
на сделанное предложенье,
а после продолжил: «Скажи,
друг мой, чем тебе заплатить?»

Вообще, у Лавана тогда
две дочери были на шее.
Дочь старшая, Лия, на грех,
глазами была не сильна.
Рахиль была младшей из дам -
красива лицом и сложеньем.
Ее Яков и присмотрел -
хорошая будет жена!

«Пришел я сюда за женой. –
сказал, наконец, он Лавану. -
За младшую дочку Рахиль
служить тебе буду семь лет».
Ответил Лаван: «Все равно
уж замуж ее выдавать нам.
Так лучше - тебе, чем другим.
Живи у меня на земле!»

…Промчались на службе семь лет,
как будто семь дней - незаметно,
а все потому, что любил
Рахиль молодой человек.
Работая, сил не жалел,
к скоту относился как к детям.
Назначенный срок наступил
Лавану держать свой ответ.

Лаван пригласил всех людей,
по случаю пир дал и, кстати,
там зятя вином напоил -
за здравие, за молодых!
Дочь Лию под вечер одел
отец в подвенечное платье
и к Якову скрытно впустил.
А тот был хмельной! - просто в дым.

Лишь утром, от хмеля прозрев,
он Лию увидел на ложе.
Я сцену немую пером
описывать остерегусь,
но вот про скандал на дворе
не рассказать невозможно.
Там видом Лаван был суров,
а Яков был грозен как гусь:

«Все то, что ты сделал – позор!
Я разве не ради Рахили
служил? Ты меня обманул!
Так не поступил бы и враг».
Лаван возразил: «Что за вздор!
Про это мы не говорили.
Не признаю я вину -
не помню такой я контракт.

Не принято в наших местах
рядить, чтобы младшую дочь
да выдали замуж вперёд.
Что люди-то скажут, чудак?
Для всех мужем Лии ты стал
и голову мне не морочь.
А через неделю черёд
Рахили настанет, вот так!

Окончишь неделю с одной,
тогда отдадим и другую.
Тебе же придется служить
за это мне новых семь лет.
Ты станешь вдвойне мне родной,
а родственников берегу я!»
Так дядя Лаван завершил
бескомпромиссный ответ.

Ну что же, любовь, знать, сильней
обиды и гордых амбиций,
к смиренью зовет она нас -
такая ей сила дана.
Неделя прошла как во сне
в плену нелюбимой девицы.
Он выполнил тестя заказ,
но тайно его проклинал.

И все же, в итоге, достиг
он цель семилетних трудов.
К Рахили войдя, дураком
не мог он себя ощущать.
Поэтому дяде простим
обман. Перед высшим судом
кто скажет, что праведник он?
Нет истин в подобных вещах.

Господь же, однако, узрел,
что Лия была нелюбима.
Сподобил ее он зачать,
Рахиль же бесплодной была.
Опаснейший сделала крен
в семейной их жизни судьбина,
и пробил в ней зависти час,
когда Лия вдруг родила.

И так это дело пошло,
что, после Рувима, три крохи
бог дал нелюбимой жене:
Ихуда, Левий, Симеон.
Казалось, что ей повезло,
и Яков, с детьми, к ней присохнет.
Строгает - и удержу нет! –
ну, как по программе их он.

Однажды Рахиль, находясь
от зависти женской в угаре,
к любимому мужу пришла
и закатила скандал:
«Ты сам не любил отродясь!
Когда ты мне сына подаришь?
Хотел, чтобы я умерла? -
тебе это все ерунда!»

Разгневался Яков: «Молчи,
несчастная! - разве я бог,
который твой плод не хранит?
Тебе нужно думать самой…»
Решилась Рахиль не мельчить:
«Придется пойти на подлог:
пусть Вала, служанка, родит,
а сделаем - будто сын мой».

Иной возмутился бы тут,
но Яков не возражал.
Он Вале приказ передал,
и вскоре она родила.
Младенцев-погодков чету,
явившихся как на пожар,
назвали Нефалим и Дан.
Такие вот были дела.

И были детей имена
знаменьем успешной борьбы
Рахили с родною сестрой
на фронте рожденья детей.
Злой рок вскоре Лию догнал -
приплод как ножом отрубил.
Но все же к победе настрой
не снизили мелочи те.

Однажды зашел разговор
у Якова с Лией, без склок,
о том, что детей впереди
не будет у Лии самой.
Сказала она не в укор:
«Придется пойти на подлог:
пусть Зельфа, служанка, родит,
а сделаем - будто сын мой.

Иной возмутился бы тут,
но Яков не возражал,
Он силой мужской был богат,
и Зельфа тотчас родила.
Младенцев-погодков чету,
явившихся как на пожар,
Асир называли и Гад.
Вот так обернулись дела.

И стали детей имена
знамением высшего блага,
как знак прибавленья в борьбе
для Лии с родною сестрой.
Рахиль же иной рок догнал -
влюбилась она, бедолага!
Бывает источником бед
любовь к мандрагорам порой.

Случилось же вот что: Рувим
во время уборки пшеницы
нашел мандрагоров плоды
и Лие принес их - домой.
Вообще-то, с дурманом таким
ребятам шутить не годится,
недалеко до беды
с плодами такими, друг мой.

Рахиль - ей подобным богам
Рувим показался! – ослабла.
Дурман беладоны, на грех,
рассудок ее помутил.
На Лию сошел ураган:
«Хочу мандрагоровых яблок! -
взмолилась Рахиль, – их скорей
твой сын должен мне принести».

Сестра возмутилась: «Моим
тебе завладеть мало мужем.
Теперь мандрагоры отдать
мой сын еще должен тебе?»
Рахиль уточнила: «Рувим
мне лишь с мандрагорами нужен.
Я все уступлю: и кровать
и мужа тебе, не робей!»

Вот так! К мандрагорам любовь
Рахили сильней оказалась,
чем женская битва в войне
за мужа с родною сестрой.
Когда муж вернулся с работ,
довольная Лия сказала:
«Рахиль продала тебя мне,
ей дал мандрагоры сын твой».

Остался с ней муж до утра,
и Лию господь услыхал.
Убрал он с зачатья заслон
и сделал наградою ночь.
Дала слабину ей сестра,
возмездием стал Исахар,
подарком судьбы – Завулон
и полной победою – дочь.

Но промысла божьего путь
и планы неисповедимы,
а промысел видится лишь
в борьбе натуральных начал.
Любовь к мандрагорам ничуть
Рахили не повредила:
Иосиф родился! - малыш
нам вскоре не даст заскучать.