В сувенирной лавке

В этом армянском склепе
продаются одни паронимы:
гаммы цветов и созвучия слов,
тень неба, падающая в мрак,

подобие насущного хлеба
затвердевшего в урартской чаше,
 реальность забытых вещей,
и музыка абрикоса,

живопись Горькы и монофизитство
нетленного Арарата.
Керамика дней, наречия солнца
и переплетенья ветвей

одиноких, но связанных с сутью.
Точка в конце предложенья.
Порванные сети,
из которых ушел зверь.

Забыть значит запомнить,
а помнить значит не знать
ничего о смысле предмета,
и сам предмет вне языка

щебечет что-то по-китайски.
Глаза разбегаются: что же купить?
Но купля-продажа ведь тоже
обманчивое зрелище собственности.

«Что же есть жизнь?» – праздный вопрос
соответствия смерти.
Кончить – скончаться, бить и забить
до смерти, прочие перлы

разбросаны в неимоверном избытке.
Но ведь не так, и нету таланта
внести свою лепту в эту мечту
«поскорее убраться восвояси»,

то бишь в язык.
Именно так переводится здесь
мысль Хайдеггера
о ризах небесных.

В гадальном салоне
пахнет зоонавозом,
и будущее здесь
как объятье с грязной гадалкой
 
в сфере невозможности,
на расстоянье руки,
в сфере неизвестности,
в клетке бытия.

И конечно, грин-карт
в вечный круиз
по орбите глазных яблок,
сохраненных зимой.


апрель, 2006