Похмельный бред

Луна поселилась в луже –
осколками долгих зим.
А я, как всегда, простужен.
Зарвавшийся херувим

торгует всеотпущеньем
грехов за поллитра. Пьян.
Вчерашнее воскресенье,
невыспавшийся диван.

Невысказанность иллюзий,
похожих на пьяный бред.
Калейдоскоп аллюзий –
ответом: другого нет.

Избитое переливание
Из емкости в емкость слов
итогом дает созерцание
непереплетенных снов,

томит пустотой ладони
и снит беспокойный бред,
в котором присутствие «кроме»
расстегивает корсет

и, координаты спутав,
стягивает, мыча,
вместо бедра из-под юбки,
черный чулок – с плеча.

И снова классическим звоном
расколото утро вдрызг.
И дождь за стеклом оконным,
как чокнутый пианист

самозабвенно фуги
разыгрывает не в такт.
Я заболеваю кругом,
где замкнутость – просто факт

существованья – не более.
По центрифуге дней
с названием «метрополия»
раскручиваюсь быстрей,

чем белка в своей окружности –
подопытный образец.
Необходимость нужности
кому-нибудь – есть венец

любых трепыханий sapiens.
Разумность – сомнительный дар,
в миру, где рекламный кариес –
ужаснее, чем удар

по Хиросиме атомной.
И я извожу на нет
способность мыслить до матовой
похмельности, где ответ

на все притязанья выМУчен
мычанием из-под век,
и график последствий выучен,
как центрифужный бег.