Рука врача

* * *

Рука в белой перчатке зависла над операционным столом, подставив поверхность ладони под свет бестеневой лампы, как будто она хотела погреться в его холодном свете. Но все обстояло иначе – руке требовался инструмент, что бы начать работу и выполнить свою миссию на этот день. Две других руки, женственных и так же в белых перчатках, уже точно летели сквозь пространство над инструментальным столиком к намеченной цели. Вот правая из них ловким движением взяла скальпель, и будто завороженная, будто жившая только одним желанием – передать чрезвычайно острый инструмент в руку под светом лампы, заскользила и, остановившись, подала скальпель в руку врача. Для наших рук время идет по-другому, ведь они наделены особым талантом – жить вне нашего разума. Ведь иногда они способны подсказывать нам самые четкие движения, не сделав которые наш труд не обязательно испортился бы, но и без них он не был бы идеальным. Так было и сейчас.
Женственные руки почувствовали то, что не почувствуешь разумом и не увидишь глазами – коротковолновая вспышка страха, страха до исступления, когда каждая клетка тела борется и вот-вот проиграет. Они понимали, в чем дело – тем двум рукам впервые приходилось исполнять свои обязанности, и хотя они усердно помогали их хозяину на пути к этим секундам – старательно писали все, что им говорилось, выполняли все движения, которые должны были помочь разуму их хозяина понять суть того, что происходило с обладателями других рук, они стучали друг по другу, грели стетоскоп, уничтожали взволнованность других рук поглаживаниями – словом в сотворении этого момента они неустанно участвовали в полом смысле этого слова. Но, зная это, женские руки не могли ничего сделать, ведь всем предстоит проходить что-то в первый раз, не так ли? И они помнили свою первую операцию, когда от волнения они уронили зажим на пол, и в полете стального инструмента силились поймать его, но остановились под командой разума, подгоняемого строим взглядом хирурга, они остановились и потянулись за запасным инструментом. «Остановись! Он упал ниже уровня стола! Хватит!» - помнили они кричащие мысли, замораживающие их движения. Так что им оставалось только содействовать этим двум рукам.
Две мужских руки сотрясались волнами страха и мыслей, которые диктовали тактику отступления. И хотя с момента подачи скальпеля прошло только пол секунды, рукам показалось, что шли мучительные минуты раздумья. Вот правая взяла скальпель в рабочее положение. Она прогнала тень сомнения. «Я, твоя Рука, брала бронзовый нож, что бы снять катаракту под молитвы, возносимые Богу Тоту, я писала клятву, которую ты приносил даже спустя тысячи лет в этом новом теле, я не спала ночи вместе с тобой, добывая эликсир вечной жизни, я втирала ртутные мази в тела больных сифилисом, я стучала в двери дома больных чумой, меня сжигали на кострах инквизиции, потому что я помогала тебе лечить раны тех, кто пострадал от жестоких пыток, я помогала тебе выкапывать трупы для анатомических изысканий, я вкалывала противооспенную вакцину, я вводила в твое тело культуры возбудителей страшных болезней, что бы ты смог доказать, что они являются их причинами, а после - я разрывала простыни под тобой, когда ты кусал свои губы до крови в самый разгар септицемии, с тобой я прошла две мировые войны, с тобой я принимала новую жизнь… Разве тысячи лет и тысячи твоих воплощений достойны того, что бы ты просто опустил нас?»
Из-под лезвия скальпеля показалась первая капля крови. И где-то там, в тени Руки Врача, из ранки заструился невидимый свет, но столь яркий, что его можно было почувствовать сквозь латекс перчаток.