Битва под московитскими стенами

 БИТВА ПОД МОСКОВИТСКИМИ СТЕНАМИ В
ЛЕТО 3765 ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА

 И бысть в лето оно, и понеже, и тако. И взбегоша турецкия ханы поганыя нань, на град славен, рекше на Москву. И соткнушася зде , и скотомшася, и яко звери дивии поидоша нань. И пребысть ту хан велий зело и имать рог позлащен округ копыт бесових. И рече: возмем град славен и красен Москву, и жены их поразорим, и стольницы, и бояре, и купцы, и князь, и опрокинуста их нань, и изблеем ушата воды нань, и огнь, и жупел серный, и хер песий. И рече тако и мыслиша гнусен во братиях омерзишася во своих. И мать онаго зверя имать червленицу на вые поганыя, и нозе и руце поганыя, и блудяше с князем хазарским, и лжу рече промеж опричники своя, и пазнокти в калу валяше. И рече хан поганый: возмем, и поидем, и попалим яко слому, и яко хвраст сухий огнем пожещи в ядрице пещи убийством их; и в полон девыя ихове отведем, и по руки свяжем князи их, и бояре их, и скот рогат и всяку тварь блеящу и не блеящу. И рече тако хан велий проклятый он антихристъ. И снидошася полци велии зело окрест града славнаго Московии, и мечи своя, и копия своя, и луци своя наляцоша, и стрелы изъостриша на град. И тьмы тем и тысящи тысящ снидошася аки тьма вран ночных на крылиих бесовех. И возгласиша, и возопиша, и бяху подобно сие варево аки бы гнус земный слете на красно солнышко, и померче свет дневный, и тьма стала и черньмнота. И кони их устремишася обонпол реки, и в камышах, и в лесе. И рече хан поганый слугам своим: поидите и возмите девыя их, и отцы их мечем посецыте, и хоромы их огнем сожжещите, и кони их поимите, и стены их до тла разорите, и избиете младенцы града сего, и старцы, и юныя, и священницы. И снидоша с холмов, и степи, и леса, и из блат полцы некия велия зело, и приидоша, и прегнусно варишася в подмосковитой земле святей. И рече в час оный князь великий красно солнышко Пересвет Большое Седло; и рече ко другам и братиям своим, и сродники возопи гласом велим, и возтрубиша в трубы златыя, и сребряныя, и в дуду престольную. Тамо стремишася нань белы голубушки, молодцы красны, богатырь Илья Муромец с прихвостнем своим, и прихвостень его бысть аки гора медная, и очи имеяше внутрь обращены нань, и хвост имеяше шире зари небесныя, и закован в бронь крепльшую кремния великаго. И припроша гонцы пковитяне и принесоша коло дубовое, и млаты обоюдоострыя, и серпы священныя, и смолу кипящую буревом, и воду мёртвую, кипяток, рекше бульонъ змиин. И серу бурляху в котлах, и нож точи предлинен, сиречь бурятский нож; и подпруги кованы, и седльце лебедяно, и стрелы лубяны, и яд, и горький огнь фрязийстий, сиречь огнь летящ горыныч. И приидоста сродницы, и вкупе сошед на град, укрепи и, и отгна хана поганаго ****овского на двесте локтей промежности. Како описати сие диво предивное пером грешнаго червя смертнаго и смерда вовеки окаянного любодейца! И бысть оное диво в утро септемврия тринадесятое, и стрясошася воздухи, и камения возрыдаху, и жид заморский замре. Яко скочевряжитися полкам князя пресветлаго Пересвета Большаго Седла с полцы погаными хана татарскаго, ****уна невернаго. Яко снитися има во поле широком, яко битися има на смерть смертную, на околесице изумеритися ужасныя крове. И потекоша полцы поганыя аки воды, и ста, и бычия жила нань прииде, и порубаху их богатырь Илия Муромец со прихвостнем; идеже проиде, тамо трупы оставих. И налягох князь со братией, и ломи их до Сидоркина Копытца, рекше, колченог василиск гнаше бурею становище. И колы гнах, и кипяток лих, и огнь метах по супротивницам. Яко мечи во крови обагриша, и идола онаго попраша, тако яко вторый Иона, хан онь погрязе во чреве рыбии, на дне реки Колотушки. И рече хан во чреве: о, горе мне окаянному, псу, хорю, горе мне вечное, проклятому. И отъидоша полцы, и развяеяху прах их ветер польный, и птицы дубравныя позабоша и. Писах сие грешный червь полон костей сухих и всякия нечистоты, и превременныя жизни сия недостоин есмь, но поелику не лжу глаголаше, на моления сынов уповаю, во еже испражнити ми ся геены смрадныя во веки бесконечныих вецов. Аминь.