Старость

 Манька! Где мои платья?
 Посмотри в шкафу. Вон висят на вешалках.

 Передняя в старом, но крепком деревенском доме, была наполнена томной прохладой и тем сиянием, которое образуется только в избах, освещенных теплым весенним полуденным солнцем.

 Свет лился из окон, заставленных горшками с немудрящими растениями, преломлялся их листьями и освещал сидящую в кресле старушку. Одетая в старую теплую кофту, цветастый платок, в потрепанную серую юбку и обрезанные валенки, она кряхтя встала, помогая себе подогом.
 
 Шаркая ногами, медленно подошла к шкафу, открыла скрипящие дверки и с видимым удовольствием начала перебирать старые шелковые и шифоновые платья, сшитые еще в прошлом веке. Ее сухие старческие пальцы дотрагивались до материи, поглаживая ласково, словно приветствуя старых добрых друзей.

 Подслеповатые глаза лучились радостью, тонкие обескровленные губы нашептывали что-то нежное. Старушка замерла в сладостных воспоминаниях, нахлынувших на нее от соприкосновения с весточкой из прежних времен.

 И представилось ей, будто она сама молодая, красивая, в модно пошитом по тем временам шифоновом платье, а рядом - муж высокий, статный с курчавым чубом и веселыми голубыми глазами.

 Вдруг покачнувшись, словно потеряв опору, заплакала. Коленька, ее ненаглядный, вот уж два года как помер на Украине. Пожили долго - всякое было. Многое нажили, а сегодня кроме этих платьев у нее ничего не осталось. Ее саму перевезли с трудом через возведенные границы в Россию, к сестре. Теперь вот доживает свой век эмигранткой на родине с божьей помощью, среди родственников.

 Манька! А где другие платья?
 Так это все, больше ничего нет.