Енот в таверне

 ЕНОТ В ТАВЕРНЕ


 Енот сидел в таверне «Три пескаря» и думал так: «Мне очень плохо внутри. Я больше не могу так существовать. Нет надежд. Нет смысла, нет перспективы. Нет норы. Мы с моей женой Енотихой не можем иметь детей. По многим причинам мы не можем жить по-еночьи. Мы поставлены нашим государством в жёсткие условия выживания. Никогда ни одной шишкой, ни сушёным грибом государство нам не помогло и, уверен, никогда не поможет. Наоборот, возьмёт, где это только возможно. Сложившаяся в лесу ситуация есть глубочайший кризис всех уровней власти, всех общественных отношений. Нам тыкают в нос тем, якобы, фактом, что у нас теперь «рыночные отношения», «капитализм», «демократия», а значит – каждый должен, как в Америке, сам себя сделать. Но рынок и капитализм в Западном Лесу складывались столетиями, постепенно, вошли в плоть и кровь Запада, органичны западному менталитету и образу жизни. Рынок и капитализм действуют там по чётко отлаженному механизму, основываются на традиционном уважении к еноту и его правам и интересам; индивидуализация личности енота охраняется законом и государством и, строго говоря, само государство существует лишь для указанных целей». Подумав так, Енот даже удивился себе самому –как это так гладко и складно у него получается думать!
 «Я не могу назвать Лес своей Родиной», – думал Енот далее, - Это что-то безликое, тёмное, жестокое. Что мне Родина - Власть? Лес? Нора?
 Власть - существует совершенно отдельно от… не сказать «народа», но лучше – населения. Отдельно и за его счёт.
 Лес – это непонятно что, неясная, аморфное нечто, сборище никому не нужных енотов: нищих, работяг, алкашей, бандитов, пенсионеров, солдатни. В 89-ти лесничествах правят 89 лесовиков, никак не будучи ответственны перед обычными енотами. Крепится и растёт «вертикаль власти». В лесу безнадёжная нищета, а в телевизорах – терроризм. Еноты смотрят больше в телевизор, нежели в лес. Поэтому невзгоды жизни отходят на второй, как будто бы, план, тускнеют. Как тускнел в недавние годы в глазах енотов тот факт, что живут они в унижении и непроглядной нищете и в страхе и в ненависти – тускнел этот факт перед мыслью о том, что повсюду враги, шпионы и диверсанты!
 Скорее всего, моя родина – это нора, но это тоже как-то фальшиво звучит. Приходится признать, что моя родина – это моя мама и семья. У меня нет Родины в высшем, патетическом значении этого слова. Хотелось бы любить свою Родину, гордится ей, быть и жить на Родине, но всего этого я лишён. Нет ни любви, ни гордости, ни жизни.
Всё происходит не иначе, как чудом Божиим, милостью нашего Великого Бога, Бога всех енотов на земле!»
 Так думал Енот. Ему надоело думать, и он взял себе ещё графинчик енотовой. Выпил, закусил, закурил. Выпустил дым под лампу:
- Ладно. Чёрт с ним. Поживём ещё!