Сон о ней

 Зал опустел. Столики у окна еще хранили тепло недавно убранных чашек кофе. Если приглядеться, то на полировке можно было заметить следы мокрой тряпки, долгое время гулявшей по поверхности стола. За окнами моросил дождик. Слепая ночь опустилась на город, и одинокий фонарь тускло горел возле кафе.
 Единственный посетитель скромно примостился за стойкой и терпеливо ждал обещан-ного барменом виски. На нем были серый плащ до колен, черные брюки и черные ботин-ки. Он стоял, не двигаясь, уставившись на горящую за окном неоновую вывеску соседнего мотеля. Наконец подоспел бармен. Он с явной неохотой поставил стакан на салфетку и отправился восвояси.
- Постойте! – окликнул его посетитель.
 Бармен развернулся и со скучающим видом вернулся к гостю его заведения.
- Ведь вам скучно? – осведомился посетитель.
- Сейчас одиннадцать тридцать пять, - напомнил бармен, - а мы закрываемся в двена-дцать. Понимаешь, о чем я?
- Конечно.
- Чем еще могу быть полезен? – в голосе бармена проскочили нотки нетерпения.
- У вас тут тихо, - заметил посетитель.
- Парень, ты устал, наверное, хочешь спать. Зачем ты пьешь? Шел бы ты лучше домой.
- Я не хочу.
- Чего же ты хочешь? – спросил бармен, поднимая с пола веник.
- Я очень рад, что ты задал мне этот вопрос, - оживился гость. – Я не знал, как начать свой рассказ, но ты мне помог. Выслушай меня, а?
- Ну, хорошо, - смилостивился бармен. – Но учти, у тебя двадцать пять минут.
- Постараюсь уложиться, - сказал гость.
 Он выпрямился, взял стакан с виски, поднес к губам, и сделал большой глоток.
- У многих людей туговато с воображением. Поэтому они не читают книжки – им тяжело окунуться в воображаемый мир, они не могут представить, что фантазия способна пере-расти в реальность. А у меня наоборот. Воображения развито чересчур. Нет, не как у пи-сателей или музыкантов, нет. Оно развивалось в несколько другом направлении. Понима-ешь, я могу убедить самого себя в чем угодно. Например, я стою на кухне и представляю, что из плиты вырвался огонь и зажег мою руку. Однажды подобное случилось со мной. Тогда мне казалось, что кожа обуглилась и страшно воняет. И я испытывал адскую боль. Врачам еле удалось убедить меня в иллюзорности всего происходящего.
 А однажды я ехал на велосипеде и представил, будто у меня отказали тормоза, и я ка-чусь с крутой горы, а в низине обрыв. Я не помнил себя от ужаса. Кончилось тем, что я на полном ходу спрыгнул с велосипеда и сломал ногу.
- Ну, ты даешь! – пробормотал бармен. – Как же ты справляешься со своим воображени-ем? Небось, стараешься вообще не думать?
- Что-то в этом роде, - согласился посетитель.
- Я понял твою проблему. Но, ведь есть что-то особенное, что произошло с тобой из-за игр сознания.
- Ты снова оказался прав. Произошло.
- Я стал ушами.
- Слушай. – И он начал рассказывать. Он то замедлял темп рассказа, то увеличивал. Он задыхался, ходил вдоль стойки, изредка попивал виски и … рассказывал.
- Я решил сходить к морю. Дорога была длинной, и я купил пару сэндвичей и бутылку газировки. Я пересек несколько улиц, прежде чем очутился на дороге ведущей к камен-ной лестнице, которая, в свою очередь упиралась в пляжный песок. Я прыгал по ступень-кам, оттягивая момент встречи с водой. Я хотел прочувствовать его сполна, насладиться свежим воздухом, который веет с неба. В детстве я думал, что море – это небо, или небо – это море, точно не помню. Маленьким, я редко бывал на море, поэтому постоянно желал его.
 Пляж был пустой. Было холодно, но холодно по-весеннему. А я в легкой куртке и свите-ре. Намерзся, как пес, покинувший будку. Но я продолжал стоять на песке, ловя крики ча-ек, и вглядываясь в синюю гладь.
 Вдруг море проснулось. Оно начало хлестать утесы, толкая их к берегу. А они непоко-лебимо стоят, и даже море не сдвигает их. И тут песок обрел странный запах. Запах небы-валой свежести. Будто кто-то невидимый, но очень сильный убрал весь смрад города и оставил кружиться вокруг меня аромат воздуха. Я поднял голову, и на мне на лоб упала его слеза. Он оставил меня наслаждаться кристальной чистотой, а сам уплыл очищать другой край земли. Потом я поймал еще одну каплю. И еще. Пошел мелкий дождик.
 Я обернулся, чтобы убедиться, что я один. Я хотел, чтобы все великолепие природы су-ществовало для меня одного. Но я ошибся. Не для меня старался квартет стихий.
 Она ступала босиком по мокрому песку, и приближалась ко мне. Я отступил, чтобы дать ей пройти, но ее целью был я. Она почти соединилась со мной. Я мог заглянуть ей в глаза и увидеть те тонкие ниточки, которые открыты для одного. А она проникла еще глубже. Она поселилась в моем сердце, и, странная штука, ей словно было уготовано место внутри меня.
 Она вплела в мою кожу новый цвет. Я увидел, что ногти мои белеют, а сам я становлюсь красным, как планета Марс. Я умираю, подумал я. Нет, ответил мне голос из сердца, ты только начинаешь жить.
- Ты разглядел ее? – спросил бармен.
- Не совсем. Я запомнил не отдельные черты, а общую картину, и мне этого было доста-точно, чтобы…
- Влюбиться?
- Полюбить.
- Так, - задумчиво проговорил бармен. Чем же она покорила тебя?
- Смешно говорить, но, по-моему, мы постоянно к чему-то стремимся, а когда добиваем-ся поставленной цели, то ставим перед собой новую задачу. И так до скончания. Никак не можем понять, к чему мы действительно идем. Что является самой главной мечтой? - Он улыбнулся. – Поверишь мне, если я скажу, что нашел свою единственную мечту?
- Ты же не все сказал?
- Нет.
- Тогда продолжай, а я пока подумаю.
- Я стоял по колено в воде. Вода мягко щипала мою кожу. Она была теплой, как чай. Она была так чиста, что я видел все блики солнца на ее поверхности, все бугры и впадины. Я мог коснуться глазами бесконечного дна и поймать в сети самую пеструю, самую краси-вую рыбу. Но мои мысли витали далеко отсюда. Они воспаряли к небесам, уносились к горам, спускались к вечнозеленым равнинам, блуждали по обледеневшим пещерам, и воз-вращались обратно. Они искали ее. Хотя бы одно упоминание об ее присутствии, ее тень, но тщетно. Я плакал, и два ручья стекали на раскаленный песок, и таяли.
 Она появилась. Горячий воздух растирал ее изображение, как художник краску. Я боял-ся прикоснуться к ней, чтобы не разрушить мое сладкое видение. И, о чудо, она заговори-ла!
- Я думала, - сказала она, - я что-то знаю. Но я встретилась с жизнью и она меня шокиро-вала.
- Ты справишься с любыми невзгодами.
- Я знаю. Но мне нужна помощь.
- Я помогу тебе.
- Спасибо. Мне необходим человек, который понимает меня.
- Я пойму тебя, потому что жизнь моя слилась с твоею и биение моего сердца зависит от твоего дыхания.
- Я люблю тебя.
- Я люблю тебя.
 И она ушла.
- Прекрасно, - сказал бармен, и подлил в пустой стакан виски. – Откроем третий акт.
 Посетитель задумался. Его история, долгая, как жизнь, и быстрая, как свет, вновь ожила в его памяти. Он собрал крупицы, осыпавшиеся от монолита памяти, и продолжал.
- Я опять стоял на берегу моря. Дул сильный восточный ветер. Он подгонял волны к мо-им ступням. Ветер дул в уши. Я ловил губами соленый воздух и постепенно растворялся в дремотной безмятежности. Я стал прозрачным.
 Она окликнула меня. Нет, я обернулся не на ее голос, я, скорее всего, пальцами уловил ее присутствие. Она подошла ко мне и спросила:
- Что вы делаете?
 Вероятно, она не знала меня, или забыла.
- До этого времени я любовался морем, а теперь, увидев вас, я забыл о нем. Вы красивая. Я никогда не забуду вас, потому что вы принесли движение в мой вросший в гранит мир.
- Вы очень странный, - сказала она, и прикоснулась к моей щеке так, как падающий с де-рева желтый лист соединяется с пропитанной осенью землей. Я чувствовал тепло ее ладо-ни мгновение, но единение наших душ осталось во мне навеки.
- Я думаю, ты сошел с ума, - вырвал его из грез бармен. – Нельзя так любить. Во всем должен быть предел. А ты переступаешь границы, плюешь на законы природы. Ты же бредишь ею! Я вижу, как ты дрожишь, когда рассказываешь о ней.
- Скажи, ты веришь в вечность?
- Но не в любовь.
- Почему?
- А разве ты можешь быть счастлив, не зная бед? Пройди сначала через тернии, а потом лети к звездам.
- Откуда в тебе столько горечи? Ты можешь хоть на миг поверить в свет?
- Заканчивай историю, - сказал бармен, нервно теребя в руке тряпку. – Мне еще убирать-ся.
- Скажу честно, я давно не получал такую порцию радости за такой короткий срок. Все познается в сравнении, и познал, что значит быть одиноким, только после того, как нашел ее.
 Она опять пришла ко мне. Я стоял рядом, мы ловили ртом снег. Мы открывали рты, и снежинки залетали внутрь нас. Они имели сладкий вкус хмеля и нежный запах шоколад-ного мороженного. Ее образ трепетал как бумажный листик, подхваченный шальным вет-ром. Снег летел прямо в лицо.
 Я поднял голову, и увидел, что он появляется прямо из пустоты. Он попадал на мою ко-жу и сливался с ней. Снег облапил мою куртку. Я стал похож то ли на снеговика, то ли на Деда Мороза.
 Она посмотрела на меня и рассмеялась. Да так звонко, что мне показалось, будто все монеты мира враз обрушились на мостовую. Она купалась в продирающихся сквозь тол-стый ковер серых туч лучах солнца, и поднималась вверх. А после сошла на землю.
 Я протянул к ней руку, но она осмелилась на более дерзкий поступок. Она поцеловала меня в щеку.
 Моя звездочка направилась к морю. Она шла по воде и не тонула. И побежала от меня. Но трагический, и в то же время торжественный взмах ее крыльев говорил, что она еще вернется.
 Это был лучший вечер в моей жизни.
- Я хлопаю в ладоши, прекрасное повествование, - бармен аплодировал. – Но где же ко-нец? Что произошло потом?
- Ничего, - ответил посетитель. – На этом позвольте закончить мой рассказ.
- Нет, я не позволю! Ты просто не хочешь договаривать до конца, да!
- Ладно, - пробормотал посетитель. Бармен заметил грусть в его голосе, и пожалел, что сорвался на крик.
- Помнишь, я говорил тебе о своем ненормальном воображении? Эта девушка, она ушла и больше никогда не возвратится, потому что ее нет, понял? Это ты хотел услышать! Она призрак! Ее никогда не было. Я выдумал ее, я жил ею, но однажды понял, что она остави-ла меня потому, что мое воображение истощилось, и было не способно дальше продумы-вать Ее. Доволен?
- Прости, я не думал, что…
- А откуда я знаю, что ты не плод моего воображения? – насторожился посетитель. – Может ты, стойка бара, улица, может вся моя жизнь – это мираж?
 Он так и не понял, как исчез стакан с виски. Бармен начал таять на глазах. Он превра-щался в ничто постепенно, сначала ноги, туловище, голова. Глаза исчезли последними. Посетитель в ужасе обернулся, и обнаружил, что на месте бара образовалась дыра, а улица растворяется подобно туману в летнее утро.
 Он зажмурился.
 
 Ветер подгонял волны к ее ногам. Девушка молча брела по берегу, пока не наткнулась на булыжник. Тот самый булыжник, который четыре сезона был ее собеседником, другом и, немножко, любовью.
 Она присела на корточки, и положила руку на камень.
- Все в порядке, - сказала она. – Я нашла то, что искала. Прости, что так долго отсутство-вала, но я обещаю, что вернусь. Не знаю когда, но, надеюсь, ты будешь стоять здесь, и ждать меня.
 И пусть вода омывает твои ступни.