Феллатрикс

ФЕЛЛАТРИКС

В аду, в одном забытом круге, в круженьи огневыих фей –
Мои там музы и подруги; и к ним, как ветренный орфей,
Или улисс многоумелый схожу я в мир других теней, -
Ведь я с улыбкою несмелой четвёртый в сотни тысяч дней.

Во времени, в одной из матриц, переходя тяжёлый Стикс,
Ко мне являешься, Фелл’атрикс, или, быть может, Феллатр’икс;
Во всём театре погорелом была ты лучшей из актрис,
Между твоей душой и телом я будто снова меж кулис.

Тебя заносчивая свора в честь ежедневных именин
Фалернским поит, будто Флора тебя зовут. Развей мой сплин,
Вечерний душный холостяцкий, налог то, вроде как, один
Мы платим оба, ты – свой, б л я д ский, а я – за то, что гражданин.

Во всём цветном, как та гречанка, что собрала всё злато рек, -
Пройдись по саду, как приманка, и улети, как с яблонь снег.
Доступна каждая служанка: мир обнищал на целый век;
Своих сменили иностранки, а Марциал – наш человек.

Всему чумазому кварталу знаком шершавый псевдоним,
Намедни ты и мне шептала, склонясь над деревом тугим;
Твою не жертвовал оплату, свою растрачивал меж вин:
Вот над табличкой “OCCUPATA” Приап с достоинством большим.

Я не один твой брат молочный, хоть и ни Ромул, и ни Рем;
Как странен образ твой непрочный: в аду встречаюсь снова с тем,
С кем прожил, те же люди, лица, - похоже всё на наш эдем;
Здесь шестигрудая волчица сменила крылья насовсем.

Твоя сестра стоит в аркаде, как милосердия сестра,
Моя напарница трибадий с наколкой в виде топора;
Другая боком на перголе среди любовниц. До утра
Мне интереснее доколе, чем театральная игра,

Таверна, домик постоялый, пекарня, мельница одна,
В которой спит под одеялом глухого мельника жена;
Пока он мелет спельт и просо, прислуга всем обнажена,
И, заплетя гирлянды в косы, стоит ночами у окна.

Одна до ночи просидела, другая после девяти,
Пока одна арфистка пела, её подружка, свет прости,
Нагнувшись слёзно над могилой, чтобы за бюст во тьме сойти,
Дрожала с той животной силой, что на тот свет не пронести.

Поэт ли ты, иль просто циник, или не выберешь никак,
К беззубой ходят за полтинник, к двум сразу – так за четвертак;
На неподсвеченной дороге голубок нежных белый флаг:
Ах, эти шёлковые ноги, что раздвигают полумрак.

В глазах сверкавших блеск особый теперь сменила пустота,
И дух любви покинул нёбо, окрасив пепельным уста;
Твоя душа темна как Этна – огонь и дым, и чернота,
И в сад прекрасный и запретный калитка смертью заперта.

Теперь мне твой не нужен адрес, как и тебе, смотрящей вниз, -
Ко мне являешься, Фелл’атрикс, или, быть может, Феллатр’икс;
С тобою уличные феи в слезах фонарных синих брызг,
И это пение орфея, и эти танцы пьяных вдрызг...