Март, бессонница

Стоя на лоджии 9-го этажа,
посасываю коктейль из холода с никотином.
Звёзды прорезались, мерцают, дрожа,
сквозь клочки облаков, проплывающих мимо.

Всё плывёт мимо
медленно, равнодушно, неумолимо,
мимо, мимо…

Снежный хруст снизу, по-зимнему жёсток –
какой-то полуночник плетётся молча,
отсюда не видно – мужик, иль подросток.
И куда плетётся посреди ночи?

Впрочем, чепки сейчас круглосуточно,
были бы деньги, спасут от жажды.
Иномарка взвыла – ну сука точно,
хозяина кличет, причём не однажды.

Надо же, на вой этой железяки
скорей сбегутся, чем на крик о помощи
и не просто сбегутся - ринутся в драку –
автомобиль ведь, дорого стоящий.

Дворняга откликнулась в соседнем дворе
хрипло, сонно, выслуживается по привычке,
ладно бы проживала в своей конуре,
а то ведь бездомная, без ошейника и без клички!

И снова тихо. Ссутулились дома –
ледяная ноша не мало весит,
погода нынче сошла с ума –
конец марта, а мороз – за десять.

Не люблю ночи –
сон всё короче, а жизнь уж прочит
ночи, ночи…

Из клоаки подъезда вдруг визг и хохот –
толпа юнцов вывалилась, поддатые,
мат – перемат сквозь дверей грохот.
Эх, каждому по хребту, да лопатой бы!

Закатились за угол. Вновь тишина.
Кое-где из окон светит бессонница.
Плотным облаком заслонилась луна.
Утомлённый мозг без сна коробится.

Осколки образов, мыслей, фраз
дробятся с хрустом в жерновах разума,
упрямо тянет по кругу Пегас,
скользя копытами в колее размазанной.

Крутятся жернова, натужно скрипят,
да что из осколков? – Одна мякина,
а рядом – доверху набитый склад –
шедевры, а не какая-то писанина,

золотой запас, по зёрнышкам перебрали!
Поэты – что модели, выступающие голыми:
одёжку расчленили, определили, поименовали,
даже выразили трёхмерными формулами!

Русской поэзии элита
заучена, затаскана, забита
и забыта, забыта…

На крышах домов угадываются антенны,
маячат в ночи перекрестьями чёрными,
вытягивают неслышно из эфира вселенной
красивые картинки вместо снотворного.

Давит инфразвуком далёкий завод –
градообразующее чудовище,
днём и ночью труд человечий жуёт,
ну и пусть жуёт – значит, жив ещё!

Только ночью слышен чавкающий зверь.
Ночью многое доступно. Вселенной обитель
только ночью в небе распахивает дверь,
за которой, я знаю, мой ангел–хранитель.

В этом мире, который, наверное, совершенный
человеку совершенство познать не дано,
вот и смотришь в ночь, как будто пленный
из темницы, в зарешеченное окно.

Стою, курю, смотрю, накапливая отвагу
добровольно улечься, словно в гроб, в кровать.
Уж два пропикало, всё ж, пожалуй, залягу.
А вам не случалось вот так стоять?