belle-de-jour

We'll always have Paris.
from "Casablanca"

Как обещало, не обманывая…
Б. П.

Так триумфально шествовал Петрарка,
Так в темноте знакомились аллейной…
Взлелеянная жизнь гордилась тем,
Что город поднимался спозаранку,
Переплывал спортивным стилем Сену,
Вгоняя в краску полусонных дев.

Краснея, мрамор чувствует шедевра
Нагую плоть, скорбя, что снова в евро
Накопленную сумму отстегнуть
Придется королю. Искусство – бремя.
Однако успокаивает нервы,
О вечном успевая намекнуть

Собравшимся. Вокруг цветут тюльпаны.
Мишо в кофейне держится за кисти,
Натурщицу выискивая вскользь.
И позже сокрушается: "Пропали…
Любая мышь читает наши мысли.
О славе, кисть, ты даже думать брось".

Как обещало, выглянуло солнце.
Так верный свет вдруг делает уродца
Блистательным осколком витража,
Чей горбоносый профиль на мольберте
На званом вспоминается обеде,
В зрачке стеклянном каплею дрожа.

Здесь много говорили по-кандински.
Здесь стригли город ножницы барона.
Теперь каштаны с ватою в ушах
По осени на землю шлют записки,
Завидуют герани на балконе,
Не зная, есть ли у нее душа.

Я пью интриги armagnac крепчайший.
Звенящей шпорой Эйфелева башня
Чувствительно покалывает свод,
Не верящая в бегство Мопассана.
Наперекор воздушному вокзалу
Ключом из-под путей железных бьет.

Американцы пишут мемуары
О том, как ремингтоны в мезонинах
Изобретали новый жанр – эссе…
Я слышу птиц, голубок Элюара,
В вольерах и в смеющихся корзинах,
Мечтающих попасть на карусель

Монмартра, монплезира, бонвояжа.
Где артефакты – те же персонажи,
Сопротивленцы, выходцы в эфир,
С плюмажем ярким, с бабочкой-павлином,
Которую ты из альбома вынув,
Пустил на вольный быстрокрылый флирт.