Что такое любовь...

Персонажи вымышлены,диалоги придуманы,все
совпадения случайны.

В поэме,кроме автора,поэта,ищущего материал для стиха о любви,участвуют:
Лена—жена автора,банковская служащая,
Гриша— брат автора,заместитель директора крупной компании,
Карина—жена Гриши,учительница,
Вадим Белака--программист,поэт-любитель,
Саша Бяков--рентгенолог,
Миша Чихайлов—строительный подрядчик,
Гоша Флигель—врач-подиатр,
Наташа Фурман—медицинская сестра,
Галя Кугель—учитель биологии.


 Часть первая.

Я спросил у Белаки Вадима,
Как любовь тот себе представляет.
Он ответил мне что-то на мимах-
Ни хрена,мол,о ней он не знает.

Я с вопросом своим этим странным
К Саше Бякову тоже подкрался,
Он взорвался эпитетом бранным,
Хоть доселе совсем не ругался.

Сплюнул смачно,со свистом, обильно,
Часть слюны на бородке повисла.
И промолвил,поморщившись сильно,
Будто стало ему очень кисло:

«Жил спокойно я многие лЕта,
Про любовь лишь имел представленье.
С рентгенолога вдруг да поэта
Умудрилось создать провиденье.

И теперь мне не естся,не спится,
Как придурок,корплю над стихами.
Что за бес мог мне в душу вселиться!
Нет покоя ни днем ни ночами.

Утопая в стопах и размерах,
С амфибрахием еле справляясь,
О любви и о прочих химерах
Я пишу,осознать их пытаясь.

Я в когорту великих не мечу,
И признанье не нужно мне,впрочем.
На вопрос твой сейчас не отвечу,
Я пока,Алик,мучаюсь очень».

Я упрям,как с десяток верблюдов.
Так считает жена и другие,
И опрос продолжать свой я буду,
Намеренья мои-то благие.

С петухами я встал на рассвете,
И я был вдохновеньем обуян
«Многоженца» Чихайлова встретить,
Чтоб вопросом сразить напрямую:

«Ты четырежды,Миша,женатый.
Для любви это опыт солидный.
Хоть и лыс,но,зато,бородатый,
Ты мужчина высокий и видный.

Так оставь на минутку свой валик
И скажи про любовь что ты знаешь...»
«А в своем ли уме ты,друг Алик?
Прям сутра,блин,меня удивляешь.

На такие,прости,заморочки
У меня нет секунды свободной.
Заработать копейку для дочки
И семью не оставить голодной.

Вот любовь для меня что такое...
И за шпахтель пора уже браться
До того как наклею обои...»-
Перестал даже вдруг заикаться.

Свежим потом от майки пахнуло
И немного несло перегаром...
Мысль здравая вдруг промелькнула:
«О любви че базарить с маляром?!»

Я вернулся с вопросом к Вадиму-
Мелко вздрогнули с перхотью плечи,
И опять я смотрел пантомиму,
Вновь утратил бедняга дар речи.

Про Наташу писал я немало,
И жена на меня смотрит косо.
Но и это меня не сдержало
Не задАть чтоб ей тоже вопроса.

Позвонил я ей как-то со службы
(Сэкономил немного на этом):
«Ради нашей с тобой старой дружбы
О любви побеседуй с поэтом».

Она нервно,в надрыв,рассмеялась,
Видно где-то задел за живое.
Я спросил(и она растерялась):
«Объяснишь мне,любовь что такое?

Ты весьма привлекательна,Ната.
Для любви это важно,ведь знаешь.
Это важно для нашего брата-
Ты мужчин без труда покоряешь.

И средь «нашего брата» попался
(Уж прости,что словами играю)
Мой родной брат тебе.Но сорвался.
Как сумел это он,я не знаю.

Вот к тебе и пришел я с вопросом,
На который пока нет ответа.
Не оставь же и ты меня с носом.
Ублажи,пищу дай для поэта».

Там немного еще помолчали,
Замешательства пауза длилась.
Услыхал-сигаретку достали,
Еще миг-и она задымилась.

Затянулись,закашлялись было
И еще помолчали мгновенье.
А потом вдруг спросили уныло:
«Ты опять пишешь стихо-творенье?».

Понял я,что сегодня не светит
Услыхать о любви откровенья.
Ничего она мне не ответит,
Подождет мое стихо-творенье.

Снова дымом зашлась сигарета,
Мне сказали загадочным тоном:
«Деликатную тему с поэтом
Не хочу обсуждать телефоном.

И подумать немного мне можно?
Освежить кой-какие детали?
Но,я думаю,будет мне сложно.
Обращусь за советом я к Гале».

Я сказал ей:»Наташа,ну что ты!
К Гале я могу сам обратиться,
Позвоню-ка ей прямо с работы.
Поболтаем.Не буду скупиться».

Галя с детства со мною знакома,
Меня слыша, подруга аж млеет.
Я спросил:»Знаешь,есть аксиома,
Что любовь человеком владеет?».

Но ответ Гали Кугель был резок:
«На любви обожглась я когда-то,
И огромнейший жизни отрезок
С ощущеньем живу:виновата.

Ты пиши о любви и сонеты,
И томов понаписывай груду,
Но, хоть оба с тобой мы поэты,
Помогать тебе в этом не буду».

И решил,что жену я обязан
Опросить по насущной проблеме.
Ресторан был на вечер заказан,
Там хотел подвести ее к теме.

Обстановка была романтична,
На шампанское я не скупился.
Блюда,как никогда,экзотичны,
От свечей кверху воздух струился.

Идиллически лИлась беседа,
В эйфории едва я не плакал,
Полумрак укрывал своим пледом,
Воск,расплавившись,в амфору капал.

Я весь вечер был просто в ударе,
Кавалер!В высшей мере галантный.
Музыкант так играл на гитаре...
А гарсон,как рояль,элегантный...

Догорела свеча постепенно,
На дессерт нам подали печенье,
Она кофе пила,а я:»Лена,
Написать хочу стихо-творенье.

О любви.Вдохнови меня только,
Расскажи мне, как ты меня любишь,
И что страсть не угасла нисколько...
Может,рюмку портвейна пригубишь"?

...Спал швейцар в золоченной ливрее,
Прикорнул,свесив голову нАбок,
Вряд ли был я когда то щедрее,
Не жалел ни души и ни бабок.

Но осекся я на’ полуслове,
От двери холодком потянуло-
Лена вскинула тонкие брови,
А в глазах изумленье мелькнуло.

Понял я-меня сбили на взлете,
Поиск творческий вновь провалился.
А ведь в ту,что сидела напротив
Я когда-то,поверьте,влюбился.

На лице ее бледно-красивом
Тень от люстры включенной застыла.
Прошептала мне тоном игривым,
Как могла, очень нежно и мило:

«Опоздал ты немного,Аркаша,
Десять лет это все же обуза.
Пусть споет тебе Фурман Наташа
О любви.Щас она твоя муза».



 Часть вторая.

У поэтов бывают простои,
Кризис жанра-недоброе чувство,
Переходят простои в запои,
Непроста жизнь в мире искусства.

...Пил я с Флигелем виски ирландский,
Пил коньяк,запивая текилой,
На закуску был сыр мексиканский,
Я под утро сказал ему:»Милый,

Дорогой,ты меня уважаешь?
Поделись,Гоша,жгучим секретом-
Расскажи,про любовь что ты знаешь.
Ты ж ни с кем-нибудь пьешь,а с поэтом».

Гоша встал,как-то очень нетвердо,
Мне ж казалось,что Гош стало двое,
И промямлил невнятно,но гордо:
«Я за женщин хочу выпить стоя».

Повторил я вопрос,раздражаясь,
Показал ему жестом садиться.
Он ответил,немного качаясь:
«В жизни мне не случалось влюбиться.

Про любовь не скажу я ни слова,
С чем едят ее,право,не знаю,
А вот секс-это жизни основа...
Ой,чего ж я так сильно икаю...

Я всегда делал вид,что влюблялся.
Ради секса играть приходилось,
Но в душе моей конь не валялся,
Там любовь никогда не селилась.

Дама есть,что прошла красной нитью
Через жИзнь мою.Сердце терзает.
И ЕЕ не умею любить я,
Только секс меня в ней привлекает».

И,икнув еще раз,он запнулся,
Выпил рюмку глотком,по-гусарски,
Мордой в сыр мексиканский уткнулся,
Впрочем,может то был сыр швейцарский.

Долго так не могло продолжаться,
Кто ж любовь,наконец,мне опишет?
Вспомнил я про любимого братца,
В Петах-Тикву поехал я,к Грише.

Постучался я в дверь кабинета,
Извинился, что без приглашенья
И спросил:»Брат,ты примешь поэта,
Что пришел поискать вдохновенье?»

Гриша вызвал звонком секретаршу,
Приказал принести нам закуску.
Лет под двадцать ей было,не старше,
Мини-юбка и с вырезом блузка.

Колыхнувши упитанным задом,
Побежала нести бутерброды.
Проводил я ее сальным взглядом,
Крикнул вслед принести также соды.

Гриша с сейфа достал пол-бутылки,
Видно понял, поэт как тоскует.
Я ж спросил, не скрывая ухмылки:
«К секретутке жена не ревнует?

Гриша взял два коньячных бокала,
Посмотрел их на свет,внутрь дунул.
И сказал:»Где-то есть еще сало,
Но не помню куда его сунул».

Я завыл от кощунства такого:
«Да...учил тебя,Гриша,я мало,
Чтоб глоток коньяка дорогого
Заедать куском жирного сала!»

Принеся бутерброды с карпаччо,
Снова попкой вильнула девица
И ушла.Я сказал:»Ты,брат,мачо!
Мне б такая могла только сниться».

«Ты на что намекаешь,братишка?
Мне плевать и на бюст, и на попку.
У меня есть жена»-буркнул Гришка,
Откупорив коньячную пробку.

Разливая коньяк по бокалам,
Брат продолжил ругаться и злиться:
«Видел в жизни таких я навалом,
Но никем не желал соблазниться!

Ой,Карина,моя дорогая!
Нет на свете милей и дороже.
И ****ей не искал никогда я,
Впрочем,как и порядочных тоже».

Отхлебнул я коньяк деликатно,
Гриша тоже,заели карпаччо,
Я сказал:»Брат,вполне вероятно,
Ты рекорды все бьешь,не иначе.

Ты по верности бьешь все рекорды,
И на женщин чужих не глазеешь?!
C ранней юности,многие годы
Так одну во всех смыслах имеешь?!

Ну так это любовь или мыло?!
Кто ж еще мне раскроет так тему!
Расскажи все как есть,и как было,
И мы вместе напишем поэму.

О любви.Настоящей и вечной,
О возвышенной,искренней,страстной.
Реноме у тебя безупречный,
У Кариночки тоже прекрасный».

Снова вспыхнул брат,будто бы спичка,
Вздулась жилка над левою бровью
И спросил:»Ну,а долг,а привычка
Тоже могут считаться любовью?

А привязанность к дому,стабильность-
Это также любви компоненты?
Уж прости мне мою инфантильность,
Обсуди со мной эти моменты».

Я подумал:»Хмель брата ударил».
Он же сник и обмяк вдруг,устало
На столе среди папок пошарил
И нашел таки в них ломтик сала.

Посмотрел на меня обреченно,
Почесался в раздумьи за ухом,
Выпил рюмку и так отрешенно,
Тихо молвил мне,салом занюхав:

«Да.Любовь это нечто большое,
Я на прочность ее проверяю.
Объяснить же что это такое..?
Нет,прости,брат,не знаю...не знаю...»


 Часть третья.

Опьяненый приятно «Мартелем»,
Шел от Гриши я в легком тумане.
Между ног вдруг послышались трели-
Это был телефон мой в кармане.

Он бесстыже вибрировал где-то
И ласкал меня нежно,но круто.
Очень сильно хотели поэта,
Невтерпеж прямо было кому-то.

Я достал телефон и ответил,
Отходя от внезапного кайфа.
Мне сказали:»Поэту приветик!
Это Фурман.На проводе Хайфа.

Знаешь,Алик,скажу тебе честно,
Я не сплю уже третии сутки,
И мне просто теперь интересно,
Это ж не был вопрос ради шутки?

Ты поверг меня в мыслей пучину,
Ты заставил меня волноваться.
То ль до следствия,то ль до причины
Я пытаюсь три дня докопаться.

Я о многом подумать успела,
Снова жизнь свою всю пережИла,
И теперь я бы очень хотела...
Рассказать тебе,вобщем,решила.

О любви ты узнать сможешь много,
И такого,что даже не снилось.
Так что,друг,собирайся в дорогу,
Приезжай,дорогой,сделай милость.

Приезжай,посидим,поворкуем,
Выпьем кофе с чуть-чуть «Амаретто»,
Мы любовь обсосем,обмозгуем,
Я хочу стать полезной поэту».

В микрофон напряженно дышали,
Выдавая тем самым волненье.
Мой ответ там теперь ожидали,
Позитивного жаждя решенья.

Предложение было нескромным,
И,хоть был я под градусом малость,
Начал голосом вялым и томным
Что то врать про жену и усталость.

Оборвали меня:»Ты серьезно?!
Не привыкла я слышать отказы.
Мне поверь—будет все грандиозно,
Вмиг напишешь свои все рассказы».

Я привык выражаться прилично,
Подбираю старательно фразы.
И сказал ей так мягко,тактично:
«Я поэмы пишу—не рассказы».

Но она еще больше вспылила:
«Как по мне,то хоть басни,хоть песни,
Но коль дама тебя пригласила,
Ты явись к ней,хоть лопни,хоть тресни».

Я воспитан в традициях света
И на женщин серчать не умею,
Характерно же что для поэта-
Перед ними я благо-говею.

И поэтому очень учтиво
Я сказал ей:»Послушай,Нателла,
Я не думал,что ты так строптива,
Удивить ты поэта сумела».

Вдруг звонок телефона негромкий
Я из Фурман квартиры услышал.
Ее голос,высокий и звонкий,
Сообщил мне,что это мой Гриша:

«Погоди,тут звонок мне от братца...
Ну,а впрочем мы все обсудили»,
И закончила:»Хватит ломаться,
Приглашенье останется в силе».

Мне сказали поспешно:»До встречи».
Видно,Гриша был тоже ей нужен.
Больше заняться было мне нечем,
И поехал домой я,на ужин.

Если знаешь,что ждут тебя дома,
Как приятно туда возвращенье.
Чувство всем нам до боли знакомо,
Это стимул,подъем настроенья...

Это детки,кричащие:»Папа!»
По любой неизвестной причине,
Это кран,что сломался и капал,
Но тобой наконец-то починен.

Это теплая комната с книжкой,
Когда дождь за окном не стихает,
Это мальчик твой с плюшевым мишкой
И машина,что долго стирает.

Это запах котлеток и лука,
И супруга в домашнем халате,
Телевизор,включенный без звука...
И...тут снова я вспомнил о брате.

Да,под тяжестью брачного груза
Острота,может быть,пропадает,
И та,давняя,страстная муза
Реже брата теперь посещает.

Прав он,ТАКЖЕ любовью зовется
То,что к дому,к уюту нас тянет,
Пусть сейчас он в душе улыбнется,
Пусть на сердце тепло ему станет.

Оттого,что он вспомнит,возможно,
Дома ждут его чудо-ребята,
И очаг,что хранит так надежно
Та,что в жены он выбрал когда-то.


 Часть четвертая.

«Та,что в жены он выбрал когда-то»-
Это кто? Ну,конечно,Карина!
Без нее мой опрос пресноватый
И неполною будет картина.

Через несколько дней в магазине
Мы с золовкой столкнулись экспромтом,
И сказал я с улыбкой Карине:
«Я спросить тебя должен о чем-то».

«Хорошо,что тебя повстречала!
Ты же знаешь,нет толку от брата.
Ну а мне для субботнего бала
Прикупить нужно срочно брючата.

Не могу выбирать с ним одежду.
Начинает он сразу ругаться
На тебя возлагаю надежду,
Подождешь?Я пойду примеряться.

Пригласили в кабак нас в субботу,
Все наряды мои исчерпались,
На тусовки мы,как на работу,
Ходим часто.Уже задолбались.

Знаешь,Алик,сейчас очень модно
С накладными карманами брючки,
Чтоб сидели на попе свободно,
И навешаны всякие штучки.

У Белаки...ну,в том ресторане,
Ты заметил на Фурман штанишки?
Там карманов!..Карман на кармане!
Показала тогда я их Гришке.

Я ему тогда так и сказала,
Что такие себе покупаю.
Получаю я денег немало,
И на что их потратить я знаю».

...Через час мы домой возвращались,
Шли с красивым,фирмовым пакетом.
«Ты не против,чтоб мы пообщались?
Что любовь есть,обсудишь с поэтом?»

Согласилась Карина мгновенно:
«Да,конечно,вопрос мной изучен,
Но скажу я тебе откровенно:
Мой подход к любви строго научен.

Это будет звучать нелирично,
Для поэта и вовсе обида,
Но любовь,убедилась я лично,
Это химия,чистого вида.

В состоянье любовного транса,
На основе научных законов,
Вводит нас измененье баланса
В клетках мозга белков и гормонов.

Углеводы,процессы обмена
Вызывают те Ах-и и Ох-и,
Что в экстазе,так само-забвенно
Восклицают влюбленные лохи.

Изучила я все досконально:
И период любовного шока
Длится год-полтора,максимально,
Но обычно проходит до срока».

Я сказал:»Ты права,очевидно,
И наука,конечно,все может,
Да,прагматикам будет обидно,
Но останусь романтиком все же.

И останусь,пускай в заблужденьи,
Что любовь это небо и звезды,
Что любовь это яблонь цветенье,
Что любовь это сладкие грезы.

Я смешным покажусь,утверждая,
Что любви ничего нет важнее.
И пусть шутят,меня узнавая:
Он поэт,ему,может,виднее.

И еще я хотел бы добавить,
Что любовь все на свете умеет.
И грехи ей под силу исправить,
И все трудности пре-одолеет.

Кто ответил мне,кто затруднился,
Но слова не имеют значенья,
Человек в человека влюбился-
В этом мира секрет сотворенья!

Любят все!В это верю я свято.
Даже те, кто туман напускают,
Даже те кто молчат виновато,
Даже те кто лишь секс восславляют.

Вот Вадим,любит пылко,я знаю,
А сказать,хоть поэт,и не может,
Но я счастья еще попытаю-
Им я начал,закончу им тоже».

Я спросил у Вадима Белаки:
«Это правда,Вадим,ты влюбился?»-
Заиграли на скулах желваки,
Лобик бисером пота покрылся...

 
 Апрель-май 2006.