Маленький реквием

Как быстро летит время... Много лет назад, 15 мая 2000 года не стало моего любимого кота Кузи...
Он долго болел... Скорее всего, это была онкология, не знаю, врачи тогда не распознали. Два года пытались мы его лечить, но тщетно.

У котов есть свои недостатки. А у кого их нет? Иной раз разбудит ночью или подерёт обивку на мебели – ругали. Но, всё равно, любили. Умён, красив, врожденное благородство и щепетильность.
И я у него был главный друг и хозяин. Не было у кота большего удовольствия, чем проехать верхом на мне по улице, погулять рядом со мной во дворе.

Не помнил Кузя зла – сколько таблеток в него запихнули, сколько уколов сделали – кричит, бывало, вырывается, а через несколько минут подойдёт и потрётся о ногу, – «я всё понимаю, ну, не нравится мне лечиться». Но болезнь развивалась, уходила вглубь пищевода, в желудок. Кончилось все непроходимостью кишечника. Начались рвоты, кот исхудал, ослабел, стал плохо ходить. Ветеринары рекомендовали усыпить.
А мы всё пытались делать разные процедуры, уколы...

Как он, бедный, не хотел сдаваться! Ползал и падал, пытался встать и снова падал. Полежит на боку, отдохнет и снова пытается встать. А то вдруг начинает стонать человеческим голосом, сначала громко, потом всё тише, и в конце такой слабенький и жалобный, короткий стон – и замолкнет. Мы уже понимали, что придется делать последний укол, но как назло – выходные дни. Тогда в городе не было неотложной ветеринарной службы. А самому убить – рука не поднялась.

Всю последнюю ночь он лежал на боку недвижим, – ввели ему аминазин, чтобы я мог поспать. Но я не спал, слышал, как он дышит прерывисто и плачет. А утром понесли в лечебницу, он лапками еще шевелил. Пришли раньше открытия, сели на скамейку. Жена его на руках держала, завернутого в подстилку. И вдруг испуганно говорит мне: «Кажется всё – перестал дергаться». Послушали сердце – не стучит. Еще раз судорожно вздохнул, глазки широко открылись – и затих. Затих мой любимчик навсегда. Не понадобился этот чертов укол...

И вот, несу я его домой. Иду, слезы льются, ничего не вижу, жена меня под руку тащит. Принёс, положил на подстилку и тут уж расплакался как ребенок...

Накануне днём он со мной прощался. Вынес я его на травку, на солнышко. Он ползал, нюхал траву, смотрел на птичек. Потом попросился на руки и мы пошли с ним домой.
Дети смотрели на нас и спрашивали, – "что с Кузей"? «Погибает, – говорю, с солнышком прощается». А сам реву.
Принес домой, посадил в кресло. Он повернул ко мне мордочку, потянулся к моему лицу близко, близко – и так застыл, глядя мне в глаза. И такой весь он был светящийся теплом – глаза добрые, любящие, благодарные. Вся его любовь ко мне была тут, излучалась, всё было на этой мордочке написано – «Я тебя очень люблю! Видишь, ухожу... Больше не увидимся. Прощай, мой любимый!» И я отвечал ему слезами любви, нежности и отчаяния. Горе мне, ибо уходит тот, кто любит меня и кого я люблю. И неважно, что он кот, а не человек. Любовь, она любовь и есть...

Не сумел я заштопать эту ужасную дыру в душе. Не так много существ могут нежно и ненавязчиво любить тебя, конкретного человека. Не так много и тех, кого ты можешь любить искренне, не требуя ничего взамен. Вот они-то и уходят от нас. В этом и горе наше...
**********
Не знал я тогда, что через 14 лет опять буду плакать и хоронить кота, Тишеньку... Лежат теперь под одной сосной..((