Любовь

Он жил с ней в обычной волгоградской квартирке: варил борщ, жарил картошку, мыл, пылесосил и непременно выносил мусор. По выходным делал генеральную уборку, собирал разбросанные по всем комнатам вещи, закрывал тюбик с зубной пастой, покупал новый шампунь в замен закончившемуся, гладил мятое белье, кормил кота, выгуливал малыша питбуля, устраивал водный душ цветам и писал стихи втихомолку.
А она, она? Она летала. Жила среди мечтаний, полетов на яву и грез, строила невозможные планы, предавалась несбыточным мечтаньям, пила зеленый чай, жевала испеченное им печенье, повсюду оставляя немытые чашки и крошки, смотрела телевизор, ходила на работу. Иногда по ночам смотрела на звезды, дышала на замерзшие ладошки и писала смешные рассказики. Он улыбался, гладил ее по голове и твердил, что она гений, которого еще не видел мир. Она смущенно улыбалась краешками губ, отворачивалась, мотала головой из стороны в сторону и не верила, не верила ни единому его слову.
Он бегал по магазинам, она мучила Word, он кусал ее за ушко, она отмахивалась, словно от мухи, ворча, потому что он слишком сильно прикусил мочку, он стирал по вечерам носки, она щелкала пультом телевизора, пытаясь найти хотя бы одну передачу, которая ее не раздражала.
Иногда он пропадал у друзей, засиживался допоздна, слал успокоительные smsки, звонил через час, а она равнодушно читая каждое послание, стирала его и не отвечала на звонки, делая вид, что ее нет ни дома, ни в городе, ни в целом мире. Он беспокоился, волновался и суетился, она дочитывала последний томик Ахматовой и злилась потому, что ужин был не готов, а чайник давно остыл.
Она мурлыкала себе под нос мелодии в ванной, зная, что с ее голосом только там и петь, он великолепным баритоном во всю распевал песни Митяева , шатаясь по квартире в одних трусах и думая, что бы такое сделать, чтобы она улыбнулась и засмеялась. Он обожал ее улыбку, которая со временем почти исчезла и лишь иногда в самый неожиданный момент давала о себе знать. Она ненавидела его небритый подбородок и возмущалась, когда он пытался ее поцеловать, но потом, громко рассмеявшись, бросалась к нему на шею, покрывая колющиеся щеки поцелуями.
Они любили друг друга, каждый по-своему, как умели, как могли, на сколько у кого хватало чувств после прежних любовных баталий, они не могли жить друг без друга. Еще он не мог жить без измен, она их кожей чувствовала, знала когда, словно ясновидящая, но не уходила, не бросала его, не закатывала истерик и скандалов, прощала, вздыхала, засматривалась на других мужчин и понимала, что не может без него, не ревела в подушку, больше не ревела, они ведь любят друг друга по настоящему.
Он изменял, она - на каждую измену писала по рассказу, поедая испеченный им черничный пирог и размазывая варенье по выстиранной им белой футболке.