Ответивший

Ответивший

В заброшенных сумрачных Дебрях,
Где Хаос Упрямых и Диких,
Где царствуют Волки и Вепри,
И Беды встречаются с Лихом,

На страшном холмистом Пространстве,
Подёрнутом едким Туманом,
В вечернем понуром Убранстве
Чернела великая Рана:

Застыли в Молчании Трупы
Недавних Людей и Животных,
Голов и Конечностей Груды
В немом очертании Стонов;

Доспехи, залитые Грязью,
Оружие в горечи Крови, –
А сверху Личиной безглазой
Луна вызревала из Гроба...

Ночами и Днями Сраженье
Вели здесь, вдали, Легионы,
И Варвары с Остервененьем
Вгрызались в Овраги и Склоны, –

Но Сила и Стойкость Культуры
Сломили неистовство Гнева, –
И пали со взором понурым
Рождённые Чащей и Небом...

И выехал медленным Шагом
Под сенью Штандартов багряных,
Увидеть Забвение Праха
И вспомнить о Смерти коварной,

Мерцающий Сталью и Златом
Суровый седой Император, –
Претория высилась рядом,
А справа и слева – Легаты.

Он чувствовал Смрад и Зловонье,
Что правили Влагой туманной,
Бессилие Немощи сонной,
Разлитой в Кустах и Бурьянах;

Он мыслил о Цели Победы,
Показанной здесь наизнанку,
О Песнях, что будут пропеты
Жестокости, Злу и Изъяну...

Но вот, среди месива Плоти
Врагов, что обнялись навеки,
Он Жизнь и Страданье находит, –
Он слышит в истаявшем Пекле

Предсмертные Стоны и Хрипы
Людей, обречённых на Муки,
И зрит искажённые Лики,
Кровавые Ноги и Руки...

Предстал перед ним златокудрый
Высокий и статный Красавец:
Усталость сморила как-будто
Ту Силу, что Жизнью игралась

В его атлетическом Теле,
Одетом в Каменья и Злато, –
Браслеты, что гордо блестели
Лазурью и редким Смарагдом;

На Пальце – большая Печатка,
Вещавшая молча о Сане...
Но Жизнь истекала украдкой
Из жуткой зияющей Раны...

И спешился здесь Полководец,
К нему подойдя молчаливо, –
Тот Силы собрал на исходе,
Пытаясь подняться красиво,

Но только Мученье прибавил,
И, Руку свою поднимая,
Он лёжа приветствовал: «Ave!
О, Принцепс, я здесь умираю!»

« – Скажи мне, о Сын Благородных, –
Тот вымолвил тихо и твёрдо, –
За что ты сражался свободно,
Круша чужеземные Орды?»

«За что погибаешь, страдая,
Что хочешь сказать перед Смертью,
Боишься ли, Жизнь источая,
Иль шепчешь упрямое «Верю»?

« – Сражался я, Цезарь Могучий,
За Силу твою и Величье,
Согласен был резать и мучить
Врагов твоих в разном Обличье!»

«Я грабил и жёг их исправно, –
Тебе отдавая Богатства, –
Служил ради Власти и Сана,
Стараясь на Поприще разном.»

«Желал быть Отмеченным свыше,
Награды снискать и Триумфы, –
Ведь Знатный Амбицией дышит,
Что славят ревущие Трубы:»

«Ему надо жить, Домогаясь –
И я, не жалея Усилий,
Рубился средь вражеских Палиц,
Чтоб Гордость моя победила!»

«Прошу, одари моих Близких
Имуществом или Деньгами,
Избавь от всесильного Фиска,
Мой Меч помяни пред Богами;»

«Вели меня с Почестью славной
Помпезно предать Погребенью, –
Чтоб был я, с Героями Равный,
Навеки избавлен от Тленья!»

«Боюсь я без этого сгинуть,
А верю Векам и Обрядам, –
Иное Знатнейшим не к Чину,
Иного Знатнейшим не надо!..»

И умер в Мучениях диких,
Скрипя от Страданий Зубами...
А Принцепс в пурпурных Калигах,
Вперёд направляясь Стопами,

Изрёк: «Всё исполнить, как надо!
Он умер прекрасным Слугою:
Он Жизнь положил за Награду,
Которой отныне Достоин!..»

И дальше направился молча,
Назад уже больше не глядя,
И в Сумерках будущей Ночи
Мерцали роскошные Латы...

Он шёл по Щитам и Доспехам,
Взирая на конские крупы, –
Как-будто искал Человека
В безвыходном Хаосе Трупов.

И вдруг, среди Ликов, застывших
Безжизненной бледностью Мела,
Спустившись немного пониже
С холма, где Сраженье кипело,

Он Взглядом находит Трибуна,
Залитого вражеской Кровью:
С Усмешкою полубезумной
Встречая своё Изголовье,

Тот рвал и ломал одержимо
Короткие чёрные Стрелы,
Что впились Шипами своими
В его умиравшее Тело.

Рыча, словно загнанный Хищник,
Он Голосом низким ругался, –
А рядом лежали недвижно
Враги, до которых добрался

Клинок его хладный и острый,
Вонзённый Хозяином в Землю;
Одет он был мрачно и просто,
Сливаясь с грядущею Тенью...

« – Привет тебе, Цезарь Великий! –
Он вымолвил, дико страдая, –
Сегодня рубился я лихо,
И лихо теперь умираю!»

« – Скажи мне, Герой, перед Смертью, –
Спросил его Вождь седовласый, –
Что больше всего в этом Свете
Ценил ты средь буйного Пляса»

«Той Жизни, что ныне лишился?
За что ты сражался и гибнешь?
Твой Путь от тебя не затмился, –
Ты счастлив, что Худшее вынес?»

« – Что хуже быть может, чем Скука?!
Вся Жизнь – это ворох Страданий
Для тех, кто не ведает Лука
Меча и безудержной Брани!»

«Лишь тот Человек, кто дерётся
За Гордость, в которой уверен, –
А Враг для любого найдётся,
Кто жаждет быть вечно при Деле!»

«Я сам был с Рожденья Неистов,
И требовал с Прочих того же:
Калёный во Пламени чистом,
Я жил, поступая, как должен!»

«Не всё ли равно, за что биться?! –
Я Риму отдал мою Юность,
Ему возжигая Зарницы,
Пускался в Жестокость и Грубость;»

«Изведал я все Наслажденья,
И грабил – и тратил Богатства,
Ни разу не ведал Сомненья,
Мараясь в Сомнительном часто!»

«Теперь ко всему Равнодушен,
И верю лишь в то, что я Пожил, –
Жалею, что Мало я рушил
И бил чужеземных Ничтожеств!»

«О, Цезарь! Когда я остыну,
Сожги моё Тело в Награду:
Иное Храбрейшим не к Чину,
Иного Храбрейшим не надо!..»

В Конвульсиях страшных и диких
Он Землю навеки оставил...
И Цезарь промолвил: «Спи Тихо!
Ты слишком безудержно славил»

«При Жизни великие Страсти
Которым всегда предавался,
Врагов разрубая на Части,
Ты с Главным незримо расстался.»

«Ты умер великим Героем,
Пошёл на Заклание к Чести, –
И будешь Огня удостоен,
Сгоревший в сияющей Бездне!..»

«Исполнить!» – велел он Легатам,
А сам удалился неспешно
В Багряни слепого Заката
Светила, смыкавшего Вежды.

Спускаясь к подножию Склона,
Усеянного Мертвецами,
Он чувствовал Купол Бездонный
Над мрачными, злыми Лесами,

Болотами, съевшими Землю,
Полями с текущей Травою,
Над каждым безжизненным Телом
И старой своей Головою...

Внезапно, у края Оврага,
Он видит простого Солдата,
Смотрящего в Небо без Страха:
Глаза его будто бы рады

Казались в предчувствии Ночи, –
И День и его поглощавшей...
Одежда изодрана в Клочья,
Пронзённая Копьями дважды;

Щит выбит, а кожаный Панцырь
Разрублен Мечом у Предплечья,
В кровавом запёкшемся Глянце
Валяется Шлем... И Увечья

Видны на израненном Теле,
Бессильно лежащем на Грунте, –
Но Взор столь же ясно нацелен
На Звёзды, невидные Людям.

Шаги услыхав, он отвлёкся,
И, Принцепса встретив Улыбкой,
Промолвил: «Ты выглядишь Грозно,
Шагая по Жизни столь зыбкой!»

«И, верно, Лавровую Ношу
Влачишь на Челе и на Шее?
Зовёшься «Великим», быть может?..
Смотри же! Я Смертью овеян!»

« – Ты прав, о Солдат! Мои Плечи
Согбенны от Тяжести Высшей, –
И нету безжалостней Вещи,
Чем Власть, что Страдание движет!»

«Всё так!.. Но скажи теперь, Воин,
Пред тем, как уйти в Неизвестность,
Что в Жизни ты чтил, как Святое,
Чему посвящал себя Честно?»

«Какие преследовал Цели,
Достиг ли их, или смирился?
Прекрасного много ли зделал, –
К каким Идеалам стремился?»

«Желаешь чего Напоследок?
Боишься ли? Веришь ли в Вечность?..» –
И Луч уходящего Света
Коснулся его быстротечно...

« – О, Брат! Назову тебя Братом, –
Ты тоже Римлянин и Воин, –
Я жил бесконечно Богатым:
Я Сердцем и Духом Спокоен!»

«Одеждой довольствуясь Скромной,
Жильём, Пропитанием, Ложем,
Я царствовал в Мире огромном
Желаний, чей Образ Ничтожен!»

«Богатства, Застолья, Услады
С Дороги меня не свернули:
Я Действием жил, – а Награды
Оставил для тех, что согнули»

«В Ничтожестве Спины и Души,
Себя ослепив Добровольно, –
Забыв, что Природа разрушит
Зачатое в Сумраке Дольнем!..»

«Желанья – как дикие Кони,
Что издали столь восхищают, –
Но в буйном Порыве Свободны
И Всадников не подпускают.»

«Я их обуздал и стреножил,
Природу Страстей изучая,
Познал, что Безудержный может, –
Стихии себе подчиняя.»

«Но верил, что Сила Свободы
Не в Мышцах, а в Духе и Слове, –
И нету прочнее Породы,
Чем Воин-Философ по Крови!»

«Сражался я, Долг исполняя,
С Презреньем к Деньгам или Славе,
Врагов хладнокровно встречая,
В Бою был с Храбрейшими равен.»

«Но Ненависть мне незнакома, –
Знакомо зато Состраданье, –
Я миловал тихо и скромно,
И был равнодушен к Признанью.»

«Себе ничего не прошу я:
Что можешь ты дать мне, о Цезарь?!
Дорогу, что Свет указует,
Я выбрал и шёл по ней Честно!»

«Я верю, что буду Бессмертен,
Боюсь лишь постылого Страха:
Счастливее нету на Свете
Того, кто Свободен от Праха!»

«Я рад, что мы с Небом Едины,
Я жил Плодоносящим Садом,
Не думал о «Месте» и «Чине»,
Имея всё то, что мне Надо!..»

И он посмотрел Властелину
В Глаза, не боясь и не прячась, –
И стали как-будто Едины
Их Души, не знавшие Плача.

Улыбка прошла Дуновеньем
По бледному Лику Солдата...
« – Прощай! Ты не ведал Сомненья, –
И будешь отныне мне Братом!» –

Сказал Император согбенный,
Пред ним опуская Колено, –
«Текла Одна Кровь в наших Венах,
Для нас лишь Одно было ценно:»

«Жить в Мире с Собой, – не Смиряясь
С Насильем над Духом могучим:
Стоять до Конца, не сдаваясь,
Мечтая о Высшем и Лучшем;»

«По Жизни пройти Господином,
Примером Рабов побуждая
Прямить заскорузлые Спины,
Отчаянья Грязь омывая;»

«Спокойствие пестовать в Бурях,
И Разумом Силу величить,
Безумье дозировать Мудро,
Сознаньем Порыв ограничить, – »

«Вот Путь Покорителя Мира!
Ты шёл по нему, Побеждая:
Душа твоя Волю смирила,
К Служенью её пробуждая.»

«Так будь же отныне Спокоен!
А я понесу твоё Бремя, –
Храбрейшим ты был средь Героев,
И Знатно прожил Своё Время!..»

« – Спасибо!» – тот молвил, – и умер...
А Цезарь снял Плащ свой багряный,
Накрыл его Тело в Раздумьи,
Забыв о Величии Сана;

Застыл в горделивом Молчаньи,
И долго скорбел, не вставая...
Почтительно, на Расстояньи
Застыла и Свита немая...

Но вот, Император очнулся,
Поднялся и твёрдо промолвил:
« – Я с Братом моим разминулся
По Духу, – сильней, чем по Крови!»

«Нас Жизнь развела, – но Могила
Пусть Общая нас успокоит:
Земля, что сей Дух породила,
Бессмертьем его удостоит!»

«Солдат с Императором рядом
В Едином уснёт Мавзолее, –
Во Славу Свободного Града,
Что всюду Культуру рассеял!..»

С тех пор пролетели Столетья,
Но Мудрость жива и поныне:
Легенда о том, кто Ответил,
Как Жить – без Страстей и Гордыни!..
08.05.2006