Денис, ты - слабое звено...

Ложась в постель уставшим, я просыпаюсь в ещё более паскудном состоянии... Надо мной нависли две ужасные болезни: круглосуточная лень и хроническая усталость. И всё это – благодаря бесчисленным поездкам, конференциям, съёмкам, писанине и прочей работе... Жизнь около полутра лет по жесточайшему графику превратила меня в творческий конвейнер... к сожалению, уже сильно износившийся... Мне нужен отдых, но... Новые идеи и горизонты манят, подобно убегающим миражам... И я вновь бегу за ними, уставая всё больше и больше... Опять наступает взрыв энтузиазма, но... во мне уже нет энергии. Она иссякла... И надо мной возникла тяжесть. Я перестал писать стихи – потяжелели внутренние крылья для полёта... С моего лба скатилась капля пота... Это знамение. Знамение того, что я устал... Теперь мне нужна разрядка на несколько лет... Но время терять некогда – я чувствую, что будет потом поздно... Я выдохся. Мне хочется бороться, но уже нет сил. Меня затягивают лень и усталость... Но завтра, послезавтра – вновь работа... И я просто вынужден плыть против течения, отдавая последние силы... пока они ещё только остались... Будущее моё смутно, туманно и расплывчато...
Завтра предстоит первая – после перерыва на два месяца – встреча моя с Ксенией. Послезавтра ей исполнится 18. Я решил с ней встретится без лишних, посторонних взглядов... Поговорить с ней о случившемся со мной... О наболевшем... Снять всё напряжение... Быть может, она скажет мне, что делать. Сейчас она во много раз меня сильнее. В ней ещё много энергии. И я верю – она скажет, что мне делать... Я бы и сам себе, наверное, сказал. Если бы были силы. Но их у меня очень, очень мало...
Меня истощили три года напряжённейшей работы по 16 часов в сутки. За всё, что попадало под руку, я брался. И в результате – сильно переутомился. Я был хорошим актёром, но теперь в моей игре – невиданная фальшь... Исчезла и способность хорошо читать стихи – как ни стараюсь, в ужасе от того, что слышу от себя. Когда-то я мог точно задать тон и инотонацию и у меня был чёткий музыкальный слух. Теперь всё это пропало безследно... Все тонкости превратились в недоступную вершину, и я воспринимаю крайне грубо всё в несносном мраке... В глазах лишь темнота, скупая серость... Я недавно приехал в Ишим, и всего лишь один раз вышел из дома. У меня отсутствует желание куда-либо идти, звонить... А за плечами – куча обещаний... Духовные долги – их непосильный груз висит над мною тяжким бременем... И каждый раз, когда их вспоминаю, лишь холодный ужас наводняет моё сердце – пустое совершенно, без эмоций...
Теперь в нём поселилось равнодушие, и я всё время повторяю «всё равно», как заколдованный... Эти два холодных, колючих слова стали теперь моим девизом. Но я не чувствую этого холода. Я перестал что-либо остро чувствовать. Восприятие становится поверхностным, и все ощущенья затупляются... Я больше ничего не слышу и не чувствую... То, что я вижу стало очень безразличным... Сильнее с каждым днём теряю то, благодаря чему был личностью – ранимость, эмоциональность... А восприятие моё становится сухим и грубым...
Я чувствую, как превращаюсь в биоробота. Во мне высыхает вся жизнь, и в итоге остаётся лишь холодная, жёсткая логика. Она становится острее и острее... Но я же человек! Я молюсь Богу, чтобы он отодвинул тот час, ту минуту, когда я стану лишь живым компьютером... И это будет в много раз похуже смерти...
Я привык к власти сердца над разумом. Моими побуждениями, мечтами, устремлениями, желаньями, душевными порывами – всем правили эмоции, и разум работал лишь на них. Но я становлюсь безсердечным. Вся духовная система отмирает – и остаётся лишь кристаллизованный разум и ощущение, что ты – машина. И от этого становится больно. Это единственное, что ещё приносит боль... Помимо лишь моих воспоминаний о том, кем я был ещё год, два назад... Теперь я лишь духовный, блеклый призрак... Пустое и бежизненное место, в котором лишь витает разум, разум, разум... Увы, я ошибался, думая, что отчаянье – худьшее чувство. Самое худьшее чувство – это безчувствие. И тупая, едва ощутимая боль – о том, что ты теряешь облик человека...
Со всех сторон на меня сыплются упрёки, безконечные препятствия, преграды, неприятности... Всё вместе это – жгучая, врывная смесь, которая ещё хоть как-то шевелит слабое, поникшее сознание...
Нервы натянуты сверх нормы, до предела... На теле проступают холодные капли пота... Всё, что происходит вокруг, вызывает судорожное раздражение... Мысли путаются, и я не уверен, что ясно сейчас пишу... Я устал над каждой строчкой думать... Остались лишь депрессия и хаос...
Теперь, кажись, конец меня, как личности... Денис – ты слабое звено...

P.S.Душа человека, тем более - творческого, - всегда неповторимая вселенная, безбрежный и глубокий океан, в котором плещутся знания, энергии и силы, желания, мечты и устремления, порывы и миллионы, миллиарды мыслей... Все они нейтральны сами по себе, но эмоции, подобно вихрям и ураганам, мечущимся в разные стороны, сталкивающимся и смешивающимся дают окраску каждой поднимаемой ими волне... И под воздействием друг друга эта дикая, чудовищная смесь рождает внутри собственного хаоса идеи. Их очень много, все они на одну строчку или две, но сознание развивает их дальше, выплавляя ровный, сверкающий кристалл стихотворения...
Эмоциональность – тот признак, по которому легко сказать о человеке, что он – творческий. Эмоции, а точнее – их столкновение с душевными порывами, мечтами и разнообразными чувствами – являются той самой первичной энергией, питающей и рождающей творчество – будь то стихи, картина иль мелодия...
Я чувствую дыхание страшной болезни...Когда она довершит своё дело, я перестану быть человеком. Эта болезнь – крепкое и ледяное равнодушие. Я перестал почти бояться чего-либо или стремится к чему-то... Ко всему, что меня окружает, я готов всего два слова приложить, и эти слова – «всё равно»...