Черемша...

Пора, пожалуй, научиться жить…
жить без тебя, поскольку по-другому
не то чтоб невозможно, но вложить
в уста молчание, чтобы подобно Ому
открыть закон, назвав свою судьбу
сопротивлением…, наверное, нелепо,
как жестом обращаться к воробью
иль спать ложиться пиковым валетом.
Чем меньше знаешь, легче… соглашусь,
и дело не в воображенье, а в избытке
фантазии, возможно, где искус –
с тобою быть – не отпускает. При попытке
забыть тебя, я чувствую озноб
и дрожь по телу, словно лихорадка
мной овладела, позвоночный столб
не разгибается…, возможно, что накладка
произошла однажды. В том и суть,
я так живу – на черновик, на выдох…
Сопротивление – единственный мой путь.
Как зеркало, что ненароком выдав
чужие тайны, треснуло, так я,
почувствовав неловкость, распадаюсь
на тысячи осколков… бытия.
Я грешен пред тобою, но не каюсь.
Не то чтоб веры не хватает, просто, жизнь
меня учила отрешенности, молчанью,
в конце концов, терпенью и сложись
она иначе как-то, в окончанье
глагола «был», добавив мягкий знак,
(как будто мягкость что-нибудь решает)
перечеркнула…, но приставку за - к
тому ж глаголу, приписав…. Большая,
должно быть, вероятность есть того,
что я не научусь… и, слава Богу.
Как букву г из междометия ого,
меня сжимают мысли. Понемногу
приходит ощущенье простоты
не столько жизни, сколько отношений
не состоявшихся. По-видимому, ты…
прости мою банальность откровений…
меня поймешь, почувствовав тепло
холодных рук, что лягут на запястья
твоих… горячих, хоть и не влекло
тебя ко мне, как…, впрочем, всё во власти…
Пусть облака, как лица тех, чьи мы
коснулись жизней, проплывают мимо,
в душе, оставив привкус черемши…
Будь счастлива и Господом хранима.