После Голгофы

«Когда распяли неповинного Христа…»

Измученный недосыпом, Христос сидит на лужайке,
С бутылкой плохого кагора, зажатой в грязной руке,
А Павел в немом смятеньи следит, как носятся чайки,
И молча взгляд переводит на птиц, скользящих в реке.

Он сразу не может поверить – как так? Учитель воскрес?
А что же Пилат, распятье – легенда, в конце-концов?
Безумный и бледный Павел глядит в беспредельный лес
И ловит взгляд Иисуса, страшась неизбежных слов.

Спаситель вздыхает, хмурясь: «Кагор ныне вздорожал…
Опять же Фома – не верил, но чашу унёс с собой».
Он вздрагивает, припомнив – и словно тысячью жал
Впивается в мозг и вскипает людской над Голгофой вой.

Апостолу неудобно, язык онемел в смущеньи.
Он просто берёт бутылку и тусклый гранёный стакан.
!Ну что ж, Учитель… За встречу», - и смотрит в оцепененьи
как молча Христос глотает, своих не стесняясь ран.

А после, пьяный и тихий, Христос в сотый раз расскажет,
Беззвучно плача, как тяжко свой крест одному нести.
Уснёт под корнями сливы, и Павел неслышно ляжет,
Вздохнув над пустым стаканом, кому-то шепча: «Прости».

Назавтра всё повторится – запой неизбежен и вечен.
И будет рыдать Мессия, и Павел – стонать в тоске.
А рядом в лучах заката сгорит ещё один вечер,
И будут метаться чайки, и будет вода в реке.

1997 – сентябрь 1999