Баллада о разведчиках

 Баллада о разведчиках.

- Дедуль, ты, что сегодня грустный,
Притих, нахмурился, молчишь?
Спросил, подсевши к деду, шустрый
И любознательный крепыш.

И. потрепав внука за ушко,
- Что постреленок, что стоишь?
Промолвил дед, - Ну что ж Ванюшка,
Послушай про войну, малыш.

И покрутил от дыма рыжий
Ус свой прокуренный, седой.
- Послушай, внук, о том , как выжил
Твой дед в свой самый страшный бой.

Мы на войне той были с братом:
В семье он старшим братом был.
Он был наставником солдатам,
Любил он нас и жизнь любил.

Он нас войне учил, бывало:
Где, как, что делать говорил
И этим, жизнь солдат немало
Мой брат, Ванюшка, сохранил.

Он, как и ты, мой внук, - Иваном,
В честь деда назван был отцом,
Меня ж назвали в честь Степана,
Был дед у мамы молодцом.

И, дед Степан блеснув очами,
На внука гордо поглядел,
- Мы с братом, помнится, ночами
Тогда свершили много дел…

Мы с ним разведчиками были,
Нас был разведки целый взвод,
Немало разного сложили
Про нашу жизнь в те дни невзгод.

Но и не зря, трепать не буду
Я своим старым языком,
Навряд ли я когда забуду,
Как с братом брали языков.

Как ночью, превратившись в кочки,
Искали к немцам мы подход,
Искали огневые точки
И где в минных полях проход.

Ивану не было тут равных:
Он нюх особенный имел.
Разведчик был – один из главных,
Да, многое твой дед умел.

А в тех боях, здесь под Вяжами,
В Орловской, нашенской земле,
Ивана словно черт ужалил
И от него досталось мне.

Нас, помню, с братом в штаб позвали,
Где сам комдив нам дал приказ,
Чтоб мы про немцев все узнали
И, языка взять, был наказ.

Иван сказал, что только с братом,
Вдвоем, во вражий тыл пойдем,
Нам посчитаться с супостатом
Пора. Пустыми не придем.

И вот поспав чуток, к закату
Поближе, стало выходить
К передовой, в НП к комбату,
Чтоб все поближе изучить.

Пробраться нам была забота
Туда, где немцев жизнь видна.
Была нам с братом тут работа:
Все изучили, все до дна.

До дна реки в переднем крае,
Где в минном поле тут проход,
Что их НП – перед сараем,
Какой в ночи к нему подход.

Как к штабу подойти узнали:
Нам местный житель рассказал.
Все воедино мы связали,
- Ну, все! Пора! – мне брат сказал.

И вот, с рассветом, мы уснули:
Нам нужно было отдохнуть.
Поспав, на кухню завернули:
Желудок ведь не обмануть.

Поев, мы долго собирались:
Брат скрупулезно проверял
До мелочей все. Так старались:
Друг другу каждый жизнь вверял.

И вот попрыгав, чтоб все стуки
И лязги разные убрать,
Пожали сослуживцам руки
И двинулись в плен фрицев брать.

На передке уже саперы
Нам приготовили проход,
Мы крались тихо, будто воры,
Пройдя всех часовых в обход.

И вот уж за передним краем,
Присевши с братом отдохнуть,
Мы облегченно с ним вздыхаем:
Ну, Слава Богу! Тихо. В путь.

Теперь быстрей, броском к деревне,
Туда, где немцев штаб стоял,
Но тихо, как Иван к царевне,
Чтоб немец шума не поднял.

Вдруг, на подходе к штабу, слышим
Собаки тихий, тихий вой.
Из-за кустов, на свет тут вышел
С винтовкой немец - часовой.

Иван броском, в одну минуту,
Вмиг часового уложил
И тихо, волоком в закуту,
Что для свиней: там положил.

Вот подошли мы к штабу. Тихо.
Лежим, к земле припавши ниц,
Тут рокот мотоцикла: лихо
Подкатывает к штабу фриц.

Иван мгновенно встрепенулся,
- Степан, берем, вот наш язык!
Фриц удивленно оглянулся,
Тихонько ойкнув, тут же сник.

Ведь от Иванова удара
Не устоял бы даже бык.
А этот сник, как от угара,
Хоть и не хлипкий был мужик.

Мы фрица быстренько скрутили
Портянку – кляп, засунув в рот,
Пинка под зад ему влепили
И к нашим, через огород.

А в окна штаба – две гранаты,
Чтоб штаб на воздух их взлетел.
Из этой доброй русской хаты
В живых никто не уцелел.

Фриц понял, с нами шутки плохи,
В припрыжку, быстро побежал.
Они ж в плену такие лохи,
Он от испуга аж дрожал.

Все было хорошо, вдруг взрывы
Раздались с нашей стороны.
Что делать, ведь бывают срывы,
Свои законы у войны.

Иван на миг остановился,
Как будто пропустили ток.
Наш фриц, с испугу, вдруг как взвился
И припустился наутек.

Мы в три прыжка его догнали,
А чтоб не вздумал уходить
Потом, ему дрозда поддали
И стали к нашим отходить.

Но шум не шуточный поднялся
И с этой стороны и с той
И, ни с чего вроде, занялся
И разгорелся сильный бой.

Ракеты сотнями взлетали:
Как будто солнце вдруг взошло.
Кругом такого света дали
И тут такое, внук, пошло.

Нас с их НП, что пред сараем,
Тут наблюдатель увидал:
Как день был над передним краем
И взглядом он на нас напал.

И тут по нас из пулемета
Такую он стрельбу открыл:
Как будто лупит по нас рота,
С земли подняться нету сил.

- Давай ползи, тебя прикрою,
Сказал мне старший брат Иван.
Он был для нас всегда героем,
- Ты фрица доведи, Степан.

Сказал, а сам из автомата
По фрицам начал тем стрелять.
Он прикрывал меня же, брата,
Он за меня мог жизнь отдать.

Наш фриц все понял и – «нихт шиссен»*,
Глазами молча показал.
Как видно понял он весь смысл
Того, что брат мне мой сказал.

*Нихт шиссен (нем.) - не стрелять.

И он пополз со мной так быстро,
Что только зад его мелькал.
Но тут беда, случайный выстрел
И фрицу в ногу он попал.

Что делать? Я взвалил на спину
И дальше фрица поволок.
Я полз вперед, пока не скинул
В окоп. Я к нашим доволок.

Кругом все смотрят, как на диво,
Как вдруг увидели чертей.
Я, переведши дух, - к комдиву
Доставьте фрица. Поскорей!

А мне назад надо, обратно.
- Постой, вот жару им дадим.
- Да что вы, братцы, я за братом,
В бою там гибнет он один.

А тут уже нам до рассвета
Всего осталось только час,
Тогда добавит солнце света
И станет хуже, чем сейчас.

И я, в минуту затемненья,
Вон из окопа, из всех жил,
Пока не началось движенье
Обратно к брату. Был бы жив.

Ползу к нему, а нутром чую:
Беда там видно, видно смерть.
Вроде ползком, а как лечу я
На крыльях. Только бы успеть.

Вдвоем мы с братом взвода стоим,
Вдвоем, не то, что он один.
Вдвоем такое с ним устроим,
Такого жара зададим.

Скорей! Скорей! Спаси нас Боже!
Не дай там брату умереть.
Ползу вперед, а сердце гложет,
Знать чует, где-то рядом смерть.

Но нет. Хоть редко, но стреляет,
Знать, жив. Жив, значит братец мой.
Еще немного – фриц узнает,
Как брат за брата мы стеной.

Еще бросок. Я рядом с братом:
В воронке весь в крови лежит.
Что гады сделали с солдатом:
Кровь из плеча ручьем бежит.

Он мне хрипит, - Ну, что, братишка?
Что с фрицем, братец? Доволок?
Я улыбнулся, как мальчишка,
- Да, Ваня, доволок. Будь спок.

Давай родной, нам тут подмоги
Нет времени с тобою ждать.
Иван хрипит, - Степаша, ноги:
Они пробиты, мне не встать.

Я в пять минут ему повязки
На ноги сделал и плечо.
Да, вот от этой неувязки
Нам с братом будет горячо.

Ведь у него пудов на восемь,
А может больше, он как бык.
Я лишнее с себя все сбросил,
Ну, чтож, я к тяжестям привык.

Потом, ну разве это ноша?
Своя не тянет – это ж брат.
Я брата донесу как лошадь,
Я кем угодно быть был рад.

Мне, главное спасти Ивана,
До наших брата донести.
Но, видно, торопился рано.
Глядь, немцы. Господи, прости.

Крадутся справа к нам кустами:
Их свет ракеты осветил.
На них я автомат наставил
И тут же очередь пустил.

Потом швырнул туда гранату,
Чтоб оборвать фашистам прыть
И наклонился снова к брату,
- Прорвемся Ваня! Будем жить!

Ну, что Иван, сейчас с тобою,
Дай только дух переведем,
Мы, коль даровано судьбою,
До наших, с Богом, все ж дойдем.

Дойдем Иван, назло мы смерти,
Себя я с братом убеждал.
- Нет, не обрадуются черти,
Ты ж их не раз уж побеждал.

Мы потихоньку из воронки
И к нашим. - Господи, дай сил
Добраться нам до той сторонки.
Я полз и Господа просил.

Я полз, весь, обливаясь потом,
Иван хрипел, - Брат, уходи,
Не доползем вдвоем. – Ну что там?
Ты хоронить нас погоди.

Сказал я брату, - Что ты милый?
Ведь нам с тобою жить и жить.
С твоей недюжинною силой
Ты еще должен фрицев бить.

И я, собрав остаток силы,
Быстрее брата потащил.
Он истекает кровью, милый,
И бросить потому просил.

Но нет, не быть такому горю,
Чтоб брат уж брата бы не спас.
Со смертью я еще поспорю,
Я с нею спорил, и не раз.

Осталось вот чуть-чуть, немного:
Лужок бы только проскочить,
Проселочная там дорога,
На немцев бы не наскочить.

Ползу, земля встает стеною,
Прошу: родная, помоги,
Ведь мы на ты всегда с тобою,
Ведь мы родные, не враги.

Ползем, осталось уж немного,
В висках стучит: вперед, вперед.
Осталась впереди дорога,
Ну, нет, нас смерть не заберет.

Но силы гаснут, словно свечка,
Перед глазами ад, то Рай.
Еще немного, скоро речка,
А там и наш передний край.

Но тут опять, вот незадача,
Нас немец снова увидал,
Чтож, видно подвела удача,
Дойти спокойно черт не дал.

А он по нас из автомата,
Как начал, очумев, палить,
Ведь этак он меня и брата
В два счета сможет завалить.

Не знаю, как, откуда силы
Последние в себе нашел.
Казалось, оборвутся жилы,
Ну, вот, последний миг пришел.

Как я сумел из пистолета,
Уставший, фрица подстрелить?
Я вспоминал потом все это,-
Нет, видно Бог давал мне жить.

Но слышу, что притих мой Ваня,
Молчит, не простонал ни раз.
Ну, будет мне от мамки баня,
Что брата старшего не спас.

Хриплю, - ну, что же ты, Ванюша,
Ты что удумал, погоди,
Не отпускай свою ты душу.
Останься! Брат, не уходи!

Быстрей, быстрей, еще немного,
Дай брата Господи спасти.
Но жизнь к нам отнеслась все ж строго,
Не дала брата донести.

Вот-вот, совсем чуток остался,
Уж виден был родной окоп.
- Быстрей, ребята,- крик раздался,
- Чуть вправо братцы, там подкоп.

Но тут передо мною пламя
Стеной кровавой поднялось:
Снаряд взорвался рядом с нами
Аж мое сердце занялось.

Не помню, как, что дальше было:
В себя, в санбате я пришел.
Во мне болело все и ныло,
А брата, рядом, не нашел.

Осколков десять от снаряда
Хирург там из меня достал.
А два – остались с сердцем рядом,
Не смог достать их, уж устал.

Их мне потом, спустя полгода,
В Москве, пришлось все ж удалять.
До сих пор сердце в непогоду
Жжет, ноет, так, что не унять.

Иван, тогда погиб не выжил,
Хоть я до наших и донес.
Хоть я все ж с ним к подкопу вышел,
Но мертвым уж его принес.

Четыре пули и осколков
На теле Ванином не счесть.
Тогда никто не понял толком,
Как я такого смог донесть.

Не я его, а он, выходит,
От смерти спас меня. Притом,
Он видел смерть как к нам подходит
И для меня он стал щитом.

Уже потом, на той могиле,
Где похоронен был Иван,
Мы памятник установили
Солдатам павшим здесь. От мам.

Нам за тот бой дали награды:
Ивану – орден, мне – Звезду.
Что я – Герой, все были рады,
Но я над ней пролил слезу.

Иван был мне всего дороже,
Дороже всяческих наград.
Его мне заменить не может
Никто. Я жизни был не рад.

Таких, как он – их миллионы
Сейчас по всей земле лежит,
В земле, войною опаленной,
Чтоб мы могли бы дальше жить.

Они за нас жизнь положили,
Не пожалели ног и рук,
За то, чтоб дети наши жили
И внуки. Помни это внук!