Зелень осени Кинозарисовка

Он шел по бесконечной аллее. Это осень. Аллея была вымощена опавшей листвой. В глазах пестрело. Взгляд расплывался и звездными пятнами въедался в полуживые листья – наверно от этого воротник его черного пальто с каждым шагом становился ближе к макушке, а руки все глубже вязли в карманах. Ступать было мягко – ноги его оставляли за собой маленькие лужицы с захлебнувшимися в них листьями... Воздух был удивительно свеж, в нем лишь еле-еле улавливался запах костров в конце октября. Небо наверняка состояло из дыма...
Листья, которые отрываются от ветки первыми, обязательно попадают в костер, вторые тонут в лужицах тяжелых следов,а последние остаются гнить... Удобрять землю и...
Он вздрогнул – осенний озноб, вызванный бесполезным карканьем. Еще раздался звон ближайшей церкви. Вороны, ослепленные тусклым золотом куполов,рассыпались над крестами и кричали, кричали, кричали...
Обездвиженное небо тяжелело, бесцветное и совершенно пустое из-за черных дырок ворон.
Деревья мерзли от наготы. Обнаженные ветки торчали, как волосы от испуга; и если бы и без того дырявое небо накололось бы на эти колючки, то вероятно осталась бы одна сплошная дыра... Но дырки вдруг исчезли – это просто вороны расселись на ветки деревьев...
Он съежился – его окружил лес с черными листьями ворон...
...Значит, когда умирают листья, остается что-то черное.., но ведь бывает же весна, и черные грачи прилетают высиживать почки – листья даже рождаются из черноты... Хотя потом становятся зелеными и, пока нежится лето, живут...
С темнотой подкрался холод. А Он был в длинном пальто и совершенно молод. Ему даже кто-то сказал: «Зеленый еще!» – значит живой... Листья, рожденные в черноте, зеленеют и опять умирают черными – это вороны и грачи, которые дырявят небо. Удивительно только то, что они летают...
Это была осень. Фонари украсили темноту. Он шел по бесконечно-манящей аллее. Он был молод даже в черном пальто...
В конце аллеи стояла Она. Ее тяжелый черный шарф нежно обхватывал ее плечи и, как бы играя с легким вечерним ветерком, шаловливо касался ее коленей...
Он шел к ней. Ступать было мягко – ноги его оставляли за собой маленькие лужицы с захлебнувшимися в них листьями.
Листья чернели...



4 января 1992 г. Москва