Юношеский роман

Я была дочерью директора крупного завода, жила в большой квартире в самом центре города, очень много читала, училась на физмате и слыла в народе отличницей-интеллектуалкой, интересующейся искусством и преуспевающей на всех фронтах сразу – в музыке, балете и живописи. Во внешности моей все находили какую-то необъяснимую магию, изредка свойственную некоторым представительницам женского пола, рождённым под знаком Водолея. Поэтому мне казалось, что я всесильна. Но жизнь готовила мне урок.
Они запали на меня сразу и оба – красавчик-экономист и очкарик-нейрохирург. Пожалуй они и сами не сумели бы объяснить, что было в этой девочке в ярком купальнике с тюльпанами по чёрному полю. Разве что какая-то совсем недетская отстранённость, навевающей мысль о "кошке, которая гуляет сама по себе". Было им тогда где-то под тридцать лет, а я только начинала жить самостоятельной внутренней жизнью.
Поклонников у меня было предостаточно, но случайных уличных знакомств я не признавала, что явно читалось в моём лице. Поэтому друзья долго совещались, как ко мне подступиться на людном пляже. Нашелся очкарик. Он решительно подошел ко мне с вопросом: "Вы уже посещали спектакли приезжего театра оперетты?" Вопрос застал меня врасплох, и я растерянно ответила: "Нет, не посещала" - "Тогда сходим сегодня вечером?!" – полуутвердительно спросил он.
Я не нашлась, что на это возразить, тем более что давно собиралась в театр, и он получил моё согласие. Мы разговорились, и я узнала, что Борис гостит у родителей на период своего отпуска, после чего вернётся в Москву, где работает хирургом, оперируя детей в нейрохирургической клинике имени Бурденко. Вскоре к нам как бы ненароком присоединился друг Бориса Марат, в настоящее время проживающий в одном со мной городе.
В тот же вечер мы втроём посетили театр, после чего Борис снял на всё время гастролей мою любимую крайнюю ложу, и мы посмотрели все спектакли театра оперетты, начав и окончив этот марафон опереттой "Сильва". Так завязалась дружба трёх сердец. Мы повсюду ходили вместе, обсуждая любые приходящие в голову темы. Казалось, что я была в курсе всего. Не знала я только одного – того, что играю с огнём.
Потом я познакомила ребят со своей старшей неброской тихоней-сестрой, студенткой мединститута, и теперь мы уже могли разбиться парами, чего делать не спешили. Ввела я друзей и в дом, познакомив с родителями – всегда занятым на службе благонравным и выдержанным отцом и диктаторшей-матерью, которая сразу же чётко и безоговорочно распределила роли, приписав мне Бориса, а красавчика Марата – моей сестре.
Я не возражала, хоть тайно стала подозревать обоих в пристрастии ко мне одной. Однако тема эта не всплывала, пока... пока Борису не пришла пора возвращаться в Москву, что почему-то меня вдруг неожиданно напугало. Наверное Борис почувствовал это, потому что вдруг спросил: "Поедешь со мной?"
Я нерешительно кивнула в ответ. И всё же он уехал один. И даже не простившись.
Мне было больно, тем более что мать стала обвинять меня в ненасытности, из-за которой я, якобы погнавшись за двумя зайцами, упустила обоих. Я замкнулась в себе, пытаясь забыть обо всём случившемся.
Однако оставшийся в городе Марат этому помешал, настойчиво внедряясь в мою жизнь. Чтобы забыться, я стала принимать его приглашения. Он водил меня всюду и даже познакомил с матерью, которая оказалась милой тёплой женщиной. Я стала бывать в их доме, который пришелся мне по вкусу. Не по вкусу мне был только сам хозяин дома Марат – чрезвычайно эксцентричный молодой человек, точно знающий, чего он хочет. Это утомляло меня, потому что сама я предпочитала неопределённость отношений. И ещё я не любила красавчиков, более всего ценя в мужчине решительность, силу и мужество. Наконец Марату надоела эта игра, и он сделал мне предложение, которое я обратила в шутку. Чтобы не потерять меня, он решил временно согласиться на мои условия.
Но однажды в почтовом отделении "До востребования" я получила письмо из Москвы. Оно было от Бориса. Письмо сочилось любовью, и я ответила на него, забыв все свои обиды. Завязалась длительная переписка, в которой, разумеется, была затронута и тема Марата. Борис открыл мне секрет, что познакомиться со мной его попросил Марат, который считал, что приметил меня первый, хоть это было не так. И Борис выполнил просьбу друга, не выдав тайны и своей в меня влюблённости, так что ему пришлось играть роль "сводника", до самого конца не выходя из жанра.
Мне надоели всяческие недомолвки, и я напрямую высказала в ответном письме своё нежелание связывать жизнь с Маратом, на что Борис стал убеждать меня в обратном. И тогда я поняла, что друзья просто взаимно уступают меня друг другу как вещь, не имеющую права выбора. В конце концов я не выдержала и, спустив тормоза, высказала Борису всё, что думала о нём и его друге. Я на всю оставшуюся жизнь запомнила концовку того своего письма: «Вот такая я есть! И не "вылечить" тебе меня, дорогой доктор. Я больна смертельно. Очень сожалею. Прощай!». Ответа на это своё письмо я не предполагала, и он не последовал.
В период длившейся переписки с Борисом из моего поля зрения на какое-то время исчез Марат, чему втайне я радовалась. Мне не хотелось двойной игры. Но Марат объявился, и однажды я встретила его на улице, где он сообщил мне о своём недавнем визите в Москву. Моим ответом на это известие был полуиронический вопрос: "Да? Ну и как тебе понравились мои письма?"
Марат опешил. Он никак не ожидал от меня такой прямоты и полного попадания в цель. Тогда мы распрощались, разойдясь в разные стороны. Потом был длительный перерыв в общении. И вдруг он возник снова, позвонив снизу по интеркуму с просьбой спуститься за подарком, привезенным им мне из Москвы.
- Уж коли привёз, то почему бы тебе не подняться, чтобы вручить мне свой подарок как это принято у культурных людей?! – неохотно ответила на это я.
Подниматься Марат отказался категорически, заявив в несвойственной ему ультимативной форме, чего я, кстати, не выносила совершенно, следующее:
- Если ты сейчас не спустишься ко мне, то я возвращаюсь в Москву и там женюсь!
- Ну что ж, значит так тому и быть, - ответила я спокойно.
Это был полный разрыв. Потекла нормальная рутинная жизнь.
Тут мне придётся ввести в свой рассказ ещё одного героя. У меня имеется родственница в каком-то далёком колене, с которой пересекались в то время мы крайне редко и которая, обладая другим именем, по прихоти судьбы почему-то носила мою же девичью фамилию. Эта родственница, как выяснилось позднее, получала свои письма в том же почтовом отделении "До востребования", что и я. И вот однажды при нашей случайной встрече родственница поведала, что ею как-то "по ошибке" было получено письмо, предназначенное мне. И в этом письме было море любви и предложение руки и сердца. Да вот только имя автора письма она запамятовала, потому как давненько это было.
- Но где же само письмо?! И почему ты взяла его, видя на нём моё, а не своё имя?! И почему тотчас же не передала его мне?! – воскликнула я.
- Имя я осознала, когда уже было поздно, потому что я вскрыла письмо, не глядя. И тогда я не знала, где тебя искать, так что и хранить-то письмо особого смысла не было.
Я была сражена наповал нелогичностью этого логически обоснованного построения. Поэтому я просто махнула рукой и удалилась.

Прошло десять долгих лет, в течение которых я ничего не слыхала ни об одном из друзей. Зато я успела выйти замуж за много лет в буквальном смысле смертельно влюблённого в меня бывшего одноклассника и даже родить сына, оставаясь при этом такой же непредсказуемой и отрешенной от мирской суеты свободолюбивой кошкой. Правда за это время я с успехом окончила университет по профилю физика-теоретика и занялась научной работой.
И вот меня как научного сотрудника направляют в командировку в Москву для урегулирования каких-то нестыковок в разрезе теоретической физики. И Москва вдруг оказалась неразрывно связанной с подсознательной памятью о двух старых друзьях. Я решилась разыскать их, начав с Марата, координаты которого у меня имелись. И как это ни странно после стольких лет разлуки, но всё оказалось очень просто, и на мой телефонный звонок откликнулся знакомый голос. Не скрывая от меня своей радости, он незамедлительно приехал ко мне в отель. И вот мы уже беседуют, сидя друг против друга. Он рассказывает о том, что защитился и работает в НИИ, что успел жениться, обрести сына и благополучно разойтись, не предпринимая дальнейших попыток связать свою жизнь с очередной нелюбимой женщиной.
Я нашла, что изменился он мало – и внешне и по отношению ко мне. То же самое он сказал относительно меня. И вдруг он предложил встретиться с Борисом, втихую забрав его прямо с работы. Так мы и сделали. Причём Марат не предупредил Бориса об ожидаемом того сюрпризе, потому что хотел застать его врасплох и увидеть первую реакцию.
И вот мы сидим за стойкой бара. Борис держится молодцом, улыбаясь и ведя себя довольно спокойно. Он рассказывает, что благополучно женат, любим, имеет двоих детей и по-прежнему служит делу своей жизни. Как выясняется, кроме радости за него я больше ничего не ощущаю. Но вдруг его взгляд темнеет и с напряжением в голосе он задаёт вопрос, мучающий его вот уже десять долгих лет: "Скажи мне, почему ты ТОГДА не ответила на моё письмо?!"
Я похолодела. Так вот чьё это было письмо! А я терялась в догадках, так и не набредя на верную. Но что-то мешало мне ответить ему сейчас правду – ведь человек счастлив, так зачем смущать его утраченными и несбывшимися по воле рока возможностями?! И я спокойно ответила: "Так сложилась судьба!"
Уезжала я в сопровождении Марата, который никак не желал терять меня вторично и решился проводить поездом до ближайшей подмосковной станции. И вот мы стоим как много лет тому назад в проходе у окна, пыхтя сигаретами. В какой-то момент Марат указывает мне в окно на промелькнувшее мимо деревянное строение, поясняя:
- Это моя дача.
- Хороший ты мужик, но не орёл! – отвечаю я задумчиво. - Тебе бы взять, тогда ли, сейчас ли, да снять свою Единственную с поезда и увести с собой навсегда, как в куприновском "На разъезде" и как делают настоящие мужчины. Так сделал мой муж, и потому я с ним, а не с тобой. Ты же всегда будешь уступать своё счастье другому, и потому его не познает никто. А за любовь свою нужно бороться. И это не стыдно.

Но как всё же видимо важны уроки судьбы, если физику с тех пор я порядком подзабыла, а вот эта история врезалась в мою память навсегда!


4 декабря 2004 года, Нью-Йорк