Пускай нужды не будет у дочери в отце?

Я дочь свою безумно так люблю!
Хоть иногда за дело и браню,
Но все же до сих пор старалась,
Чтобы ни в чем дочурка не нуждалась.
Соки, еда, одежда и игрушки.
Избытка нет в том у Настюшки,
Но и нужды она не знает…
И все-таки, возможно, что страдает.
Или со временем начнет страдать.
А мне, быть может, и не угадать,
Что плюшевого мишки лапы
Она обнимет, словно руки папы.

Уж год назад исчез ее отец.
Она была тогда еще птенец.
Мы не могли, она – понять, я – объяснить,
Что папа с нами не желает жить.
Что папа не приходит в гости к ней,
К единственной дочурочке своей.
И целый год не интересовался
Он как ребенок его развивался:
Как рос, как спал, учился говорить,
Когда болел, чем стоило лечить.
Быть может, самый интересный год
Он пропустил, не зная с ней забот.
Но и от счастья не кружилась голова
Его, услышав новые дочуркины слова.

Год минул. Папа спохватился!
Передо мною он явился!
Свой интерес, свое вниманье
Стал проявлять. И покаянье
Спешит свое преподнести.
Но помню я все горести,
Что пережить пришлось одной,
Когда лежала дочь больной,
Когда капризничала, не спала,
Когда ни ела Ася, ни пила.

И вот дилемма жизни: как мне быть?
Предательство мне не легко простить.
Пусть дочь пока не может все понять –
За дочь обиду я несу, как мать.
Но дочка – милый, хитрый сорванец,
Так рада, если вдруг зайдет отец!
И комом боль сжимается в груди:
Могу ли за нее обиду я нести?
И сердце от тоски скулит мое.
Что все же выбрать лучше для нее?

Она пока предательство не осознает.
И не оценит. И обиды за него не знает.
Так может быть ребенок прав?
И не лишать отца отцовских прав?
И чтобы видеть счастье на ее лице
Пускай нужды не будет у нее в отце?
И пусть не чьи-нибудь там лапы
Ее подкидывают ввысь, а руки папы?