Они вернулись

Они вернулись с полными руками драгоценных камней. Вели верблюдов, груженых отборными рисовыми зернами, коврами, шелком и пряностями. Погонщики были одеты в халаты, расшитые золотом. С ними шли танцовщицы и музыканты, в самых лучших нарядах с карнаями и сурнаями. В золотой клетке под платком тончайшего шелка был павлин-альбинос, привезенный из Калабара. В хурджунах – столько вина, что хватило бы всем им, чтобы забыть слепую боль отчаяния.
Раскаленный песок жадно впитывал их следы, но они не знали усталости. Они шли, пока не увидели под вечер силуэт мечети вдалеке. Тогда они встали на колени и молились о том, чтобы им разрешили произнести те слова, ради которых был этот путь.
На рассвете караван вошел в город. Даже великая усталость не могла остановить их. Медленно потянулись они к главной площади, а через нее к самой узкой улице города, туда, где дувалы сделаны из глины, и дети играют в пыли в альчики.
Открывались двери, и любопытные взгляды провожали их, люди шли за ними, пораженные роскошью и величием. Но ничем нельзя было смутить их. Они вернулись.
Тревожной была тишина после стука в дверь. Бездной – минута ожидания.
Раскосые глаза взглянули на них удивленно. Все это великолепие не тронуло ее сердца. Она смотрела на них без улыбки, прямо и спокойно. Она видела только небо, похожее на лоскут бирюзового атласа, видела мальчишку, купающего ноги в пыли, поникшего от жажды павлина…
Она вернулась в дом, чтобы зачерпнуть воды, и вновь появилась в дверях, неся воду в ладонях. Холодные капли сочились сквозь пальцы. Не останавливаясь, она прошла к клетке с птицей. Они расступались, молча пропуская ее. Стряхивая с рук последние капли, она оглянулась на того, кто стоял первым, у самой двери ее дома, и улыбнулась.
Больше она не оглядывалась.