Кармен и вообще

У меня – молодая жена.
Кто не пробовал – стоит ли браться?
А ещё есть большая страна.
И возможностей – лет на пятнадцать.
А ещё есть тетрадный листок…
Там пишу я, слегка подвирая…
Вышивая нательным крестом
все поля от развилки до края.
Златошвейки, конечно, модней.
Дизайнёр, безусловно, привычней…
Но в полях моих толпы коней,
а пастух - и печален, и лишний.
Третий шкалик – на третьей строфе:
я же просто ударник прогресса!..
И могу - выходить в галифе,
и с крыльца писать в сад полновесно.
Нет, сижу тут, строчу, как сорОк…
Даже – сОрок сорок по пороше…
У меня развязался шнурок,
и трехдневная щётка на роже.
Вот сижу я, российский поэт,
в исторически ветхой избушке…
А Кармен одевается в цвет
то ль зари… То ли - графа подушки.
Ну, а граф – не во всём он не прав:
просто с детства его приучили -
что его кембриджОвый конклав
жгёть реальность, как в соусе - чили.
А Кармен – тонкой ножкою в бот…
Она классику тожа читала…
У неё – уже третий аборт,
но зато – на турне - капиталов.
Вот поедет же, дура, в турне -
за экзотикой к русскому зверю!..
Что поймёт она в нашей зиме?
В нашей тяге застольной к доверью?..
И на площади Красной она
повстречает меня - с опохмела…
И бескрайняя чувства волна
содрогнёт ей холёное тело.
Прокутим мы её пластик-карт:
вот она нарасскажет подруге –
как под скрипки суровый вокал
шли толпой медведя в полувьюге…
У подружки все ушки - как медь…
И завидки – на поприще личном…
Будет граф помидорно краснеть
в пораженьи мужском и публичном…
Будет слать мне она телеграмм,
чтобы пил я – из чистых бокалов…
А я лягу башкой между рам,
и снежинки черчу по лекалам…
Я не буду как мачо, суров:
Вышлет денег – на них и отвечу…
А пока - я пишу про коров…
И что нет креатива под вечер…
А пока, дорогая страна,
я – твой плотник в глухом околотке…
У меня – молодая жена…
И желание – нА воду
лодку…